Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами. Олег Хасанов

крыло, хотел позвать Русю, но не нашёл взглядом. Сердце ёкнуло, крепкая жила болезненно потянула его вверх, но тут впереди мелькнула красная панама, и всё закончилось.

      Ох и паникёр, выругал я себя, и ведь не выключишь гиперопеку, не переломишь – каждый раз одно и то же.

      Руся крутился у двухэтажной будки спасателей, заглядывал в распахнутую настежь дверь – там мыльно блестели половицы, крупная девушка в шортах и тенниске орудовала тряпкой. В голову лезли всякие глупости, связанные с Памелой Андерсон в сериале «Спасатели Малибу». Я мотнул головой, на автомате сунул камешек в карман плавательных шорт, забыв показать Русе.

      Вверху зашумело, захлопало.

      Чайка опустилась на перила смотровой площадки и гордо замерла на фоне одинокого облачка.

      – Мёвэ, мёвэ, мёвэ, – позвал я, как зовут голубей: «гули, гули, гули».

      Чайка зыркнула на меня чёрными бусинками глаз. Я нащупал в кармане камень, на всякий случай.

      – Пап, а как эти штуки называются?

      – Какие?

      – Вот те… как жилеты, только не жилеты. Спасатели с ними ходят.

      Руся показал внутрь помещения. Наконец я понял, о чём он.

      – Не помню названия. – Я расстроился: папа должен знать всё. Хотел спросить у гугла, но телефон остался в сумке (Интернет-роуминг – единственное, что я утаил от Ксюхи во время поездки). – Эта штука – как спасательный круг. Поплавок, кажется… Спасатели кидают его тем, кто тонет, а потом вытягивают на берег.

      Руся дослушал и рванул за угол – заметил пляжный квадроцикл.

      Я оглянулся: где там тётя Маша? Ушли мы довольно далеко; ориентиром была трибуна.

      Руси возле пляжного транспорта не оказалось. Наверное, нашёл себе новую цель для исследований, хотя… квадроцикл ведь!

      Я обошёл строение, очутился у открытой двери и начал беспокоиться.

      Голос побережья изменился. Стал неспокойным, истеричным. Я мысленно отмахнулся – не до этого.

      Руси нигде не было.

      Горло перехватило, сердце потянуло – уже не одна жила, а три, пять…

      Справа и слева орали. По песку проползла тяжёлая широкая тень. Я не задрал голову, не обернулся на крики – взгляд цеплялся за красный мяч, красный рюкзак, красные плавки… Глаза обманывали мозг, рёбра стискивали дрожащие слабые внутренности.

      – Руся, – позвал я, второй раз обегая домик спасателей. – Руся! Руслан!

      Наткнулся на треклятый квадроцикл.

      Кто-то закричал. Визгливо, тяжело, по-бабьи.

      Да что же там происходит?! Я дёрнул головой.

      Полная пожилая фрау тыкала в небо пальцем, её бульдожьи щёки тряслись. Всё новые и новые головы обращались к отмеченным перстом толстухи небесам.

      Я проследил за взглядом толстухи, желая быстрее покончить с этим и найти сына. Ведь не мог же далеко уйти, наверное, на батуты или горку позарился…

      Руся висел под кривым, приплюснутым по бокам клювом гигантской чайки. Его маленький круглый рот открывался и закрывался – так бывало,