Инстинкт просвещения. Елена Пестерева

бартер или другие сложные взаимоотношения. И, разумеется, станет мне что-то запрещать. Но этого не происходило. И я несколько месяцев не могла привыкнуть к свободе. Перезванивала и спрашивала: а можно из неизвестных никому издательств книжки заказывать? А если тираж 3000 экземпляров, тоже можно? А про поэтический сборник? А если тоненькая книжка? А если совсем маргинальная, нецензурная и 18+? А если периодика? В конце концов, я добавила в обзор один крошечный рассказ Дениса Осокина и в качестве источника публикации указала журнал «Октябрь» за 2013 год, декабрьский, кажется, номер – и только тогда уверилась.

      В редких случаях можно добавить в обзор и переиздания, но для этого должен быть весомый информационный повод.

      Наш журнал так устроен, что в начале есть рубрика с художественными книгами, книгами общекультурного свойства и детскими новинками, а в конце еще несколько страниц посвящены профессиональному нон-фикшну: книжки по психологии, психотерапии, психиатрии, по нейробиологии, нейрофизиологии, педагогике и т. д.

      Выбирая художественную книжку, я оцениваю, могу ли я вообще ее прочитать. Я не имею в виду объем. Текст должен быть написан так, чтобы его можно было читать добровольно, чтобы сам процесс не вызывал стойкого отвращения. Он должен быть хорошо написан. Вот на этом – «это должно быть хорошо написано» – отсеивается большинство новинок.

      Дальше – поскольку издание все же тематическое – я пытаюсь понять, можно ли из текста выудить какие-то общечеловеческие темы, а не только литературную игру, языковую игру и интеллектуальную игру. Этика, семья, эмоции, проблемы частной и исторической памяти, конфликты, духовные кризисы, что-то такое, что потенциальному читателю журнала может быть интересно. Или я смогу объяснить условной интеллигентной сорокалетней женщине с высшим образованием, живущей в условном Екатеринбурге – а мы примерно так представляем себе аудиторию – зачем ей читать про жестоких японских школьниц или циничного француза, принявшего ислам.

      И третье, это не правило, а нежное пожелание редакции. Хотелось бы, чтобы эти полосы были не очень мрачными. Потому что, ну это же люди, они же будут читать, они же покупают нас, чтобы немножко развеяться и немножко прийти в себя, и чуть-чуть отдохнуть, получить какой-то глоток воздуха, ну хотя бы отчасти. Потому что осень, знаете, у всех депрессия, давайте оказывать посильную поддержку. А потом, вы знаете, Новый год, давайте не будем отравлять людям праздник. А вот еще весна, вы знаете, у всех гормональный подъем, а тут какие-то ужасы на полосе. Или вот лето, у нас сдвоенный номер, предполагается, что мы будем писать про пляжное чтение.

      Разумеется, это пожелание касается только фикциональной литературы и, я думаю, оно существует только в нашем журнале. Потому что о физическом, сексуальном, домашнем, духовном и каком угодно еще насилии, о ценностных, возрастных и духовных кризисах, о детских травмах, сиротстве, одиночестве, о страхе смерти, о депрессии, о проживании утраты, коротко говоря – о боли – мы