Южная сторона. Екатерина Алексеевна Ростовцева

ты, поэтому я остался… здесь…

      Я не знал, что ей сказать.

      –Ты слышал? – шёпотом спросила она.

      –Почему папа сказал, что ты хочешь отказаться от него? – я старался говорить, как можно спокойнее.

      –Значит, слышал… – обречённо прошептала она.

      –Мам, я знаю, что что-то не так, расскажи мне, пожалуйста. Я же вижу, что ты совсем несчастлива. Что происходит? Я сохраню всё в секрете. Ты сама знаешь, болтать я не стану, только расскажи.

      –Хидэте, всё не так просто, как ты думаешь. Я боялась, что однажды я не смогу сдержаться. Не думала, что это произойдёт так скоро. Сынок, я тебе всё-всё расскажу, но позже, когда подрастёшь. Сейчас для тебя это будет слишком сложно.

      Вообще ничего не понял. Ладно, раз так не получается, зайдём с другой стороны.

      –Мам, почему папа меня ненавидит, а ты – нет?

      –Да, это правда, я тебя не ненавижу, но если папа узнает, то он нас с тобой обоих выгонит. Молю, не говори ему ничего…

      –Не беспокойся – я перебил её, – ты же знаешь, не скажу.

      –Спасибо, Хидэте. Просто знай, я тобой дорожу, ты мой единственный ребёнок…

      –Но папой ты дорожишь больше, – снова я перебил.

      Она посмотрела на меня глазами, полными отчаяния и боли. Ей приходилось куда сложнее, чем мне, все эти годы. Если я просто ничего не знал, то она всегда притворялась, сдерживала себя. Не могу я на неё злиться. Сейчас она сидит передо мной на коленках в своей тонкой юбке, уверен, её ноги уже покраснели от холода. Она, с растрёпанными волосами, смазавшимся макияжем и слезами на глазах на собственном заднем дворе чувствует себя как в следственном изоляторе.

      –Всё в порядке, я знаю, что ты много для меня делаешь, мам.

      –Да, сынок, да… – она снова начала плакать навзрыд.

      Я не выдержал этого зрелища, опустился на колени и обнял её. Она уткнулась в мою грудь, обхватила руками всю спину и крепко прижала к себе. Её плечи время от времени вздрагивали, она всё никак не могла успокоиться, плакала и плакала. Своей рукой я провёл по её тёмным коротким волосам, на что она только сильней сжала меня в своих объятиях. Тепло, которым со мной так щедро делились в последнее время нашло того, кому оно сейчас куда нужнее, чем мне.

      –Хидэте, не нужно ничего говорить папе, просто, когда вырастишь, закончишь школу, уезжай учиться в институт. Я знаю, какой ты умный, у тебя получится поступить на хорошую специальность. А потом найди хорошую работу. А мы с тобой будем иногда видеться, ты мне будешь рассказывать, как у тебя всё хорошо. Ладно?

      –Хорошо, мам, я буду усердно учиться. Но я не хочу уезжать и оставлять тебя одну. Я буду о тебе заботиться… Скажи, я вам… не родной, да? Поэтому папа меня ненавидит?

      Мама рассмеялась сквозь слёзы. Сейчас она немного похожа на сумасшедшую. Всё также оставаясь в моих объятиях, она ответила:

      –Нет, Хидэте, ты мой родной сын. Если ты так думаешь из-за цвета волос, то это просто небольшое нарушение в твоих генах. Но, поверь, ты наш с папой родной сынок. Пожалуйста, на зло ему, будь счастлив, очень прошу