Ее тайная связь. Барбара Доусон Смит

поблагодарив за труды.

      Конь моргнул черным глазом и, словно проявляя сочувствие, тихо заржал.

      – Наверное, хочет, чтобы мы полночи дожидались ее на холоде, будто нам больше нечего делать.

      Конь встряхнул шелковистой гривой, и граф привязал его к металлической решетке.

      – Несносное племя – женщины. Тебе повезло, что ты кастрирован.

      На этот раз мерин стукнул в землю копытом и всхрапнул. Потрепав его по шее, Керн направился к двери, ударил молотком и расхаживал у входа до тех пор, пока не отворилась крашеная белая створка.

      В щель высунулась худощавая женщина в домашнем платье с целым водопадом рыжих кудрей.

      – Вы кто? – настороженно спросила она.

      – Я пришел за мисс Дарлинг.

      – Она умерла.

      На секунду Керн похолодел от ужаса, но потом до него дошел смысл сказанного.

      – За мисс Изабеллой Дарлинг.

      – Она занята.

      Женщина попыталась захлопнуть дверь, но граф просунул ногу в щель.

      – Я привез ее сюда, позвольте мне войти.

      Она молча впустила его в темный вестибюль. В свете свечи, которую женщина держала наманикюренными пальцами, она казалась сущей дьяволицей.

      – Минни не понравится, что вы здесь. Дом закрыт для всяких развратников.

      Керна поразило, что его приняли за распутника. Если бы она знала, как ему хотелось излить свое разочарование и завыть на луну!

      – Вы Диана, не так ли?

      – Кто вам сказал мое имя?

      Человек, которому граф заплатил, чтобы тот оставил дверь открытой, рассказал обо всех женщинах.

      – Не важно. Передайте мисс Дарлинг, что ее ждет лорд Керн.

      – Передайте сами, она наверху. – Диана повела плечом в сторону лестницы. – Только не топайте ногами, в доме больная. – И, забрав свечу, женщина поднялась по лестнице, виляя бедрами.

      У графа не было намерений врываться в спальню к посторонней женщине, хотя в прошлый раз, когда он явился в будуар к Изабелле, подобные мысли ему не приходили.

      Несмотря на поздний час, он не ощущал усталости, в теле кипела энергия. Керн поднял глаза, однако не заметил в темноте никаких признаков жизни, лишь со второго этажа доносились едва различимые голоса, и он шагнул в неосвещенную гостиную. В камине не тлели угли, решетка чистая, комната отделана столь же крикливо и с таким же отсутствием вкуса, как и весь дом: скульптурные изображения полуобнаженных богов и богинь, на окнах красные с золотыми нитями шторы, кресла расставлены уединенными группками. Не иначе как для оргий. В воображении он сам наклонялся над Изабеллой: юбки задраны до пояса, стройные ноги обвились вокруг него, кожа под его пальцами шелковистая, необыкновенно мягкая…

      Процедив сквозь зубы проклятие, граф упал в золоченое кресло, вытянул ноги и ослабил галстук. Усилием воли он поборол в себе зверя. Нечего терзаться плотскими фантазиями, нечего представлять развратные удовольствия, которым предаются в этом доме! Надо дисциплинировать мозг и ни о чем не думать.

      – Наконец уснула, –