Молот и Крест. Гарри Гаррисон

долго не могли успокоиться. А потом он услышал жуткий рассказ о Рагнаре Лодброке и короле Элле; о старом вепре и поросятах, которые расхрюкаются; о Вига-Бранде и о том, как он издевался в Бретраборге над самими Рагнарссонами. Юноша вспомнил непонятные слова, услышанные от человека с посиневшим и распухшим лицом в змеиной яме архиепископа, которые тогда показались пророчеством.

      Теперь он понял необходимость мести, но его интересовало кое-что еще.

      – Почему вы поминаете ад? – спросил он у Торвина однажды вечером, когда они покончили с трудами и грели эль в кружке, поставленной на остывавший горн. – Разве вы веруете в место, где после смерти наказывают за грехи? В ад веруют христиане, но вы же не христиане.

      – С чего ты взял, что «Hell», «ад», – христианское слово? – отозвался Торвин. – Что означает «Heaven»? – На сей раз он воспользовался английским словом «Heofon».

      – «Небеса», что же еще, – недоуменно ответил Шеф.

      – А также место, где христиане блаженствуют после смерти. Это слово существовало до христиан. Они просто позаимствовали его и наделили новым смыслом. То же самое с адом. Что означает «hulda»? – Теперь он употребил норвежское слово.

      – Это значит «скрывать», «прятать». Как «helian» по-английски.

      – То-то и оно. «Hell» – это то, что скрыто. То, что находится под землей. Простое слово, как и «Heaven». Ему можно придать какой угодно смысл. Но, отвечая на второй вопрос, скажу: да, мы верим в место, где после смерти наказывают за грехи. Некоторые из нас его видели.

      Торвин помолчал, будто не знал, как далеко ему дозволено зайти в своих откровениях. Когда он нарушил тишину, его речь наполовину уподобилась пению, став медленной и монотонной, как у монахов из монастыря в Или на предрождественских бдениях – Шеф слышал их однажды, давным-давно.

      Вот дом, не тронутый сияньем солнца,

      На Бреге Мертвых; его двери глядят на север,

      И с крыши каплет ядовитый дождь.

      Клубки змеиные суть стены.

      Там люди корчатся от страха и от скорби:

      Убийцы-волки и отверженные,

      Лжецы, что лгут, чтоб с женщиной возлечь.

      Торвин тряхнул головой:

      – Да, мы верим в наказание за грехи. Возможно, расходимся с христианами в том, что считать грехом.

      – Кто это «мы»?

      – Пора рассказать, пожалуй. Мне не раз приходила мысль, что ты призван знать.

      Они потягивали теплый пряный эль в мерцании умиравшего огня; снаружи засыпал лагерь. И вот Торвин заговорил:

      – Слушай, как это было…

      И он рассказал, что все началось много поколений назад – с тех пор прошло лет полтораста. Тогдашний великий фризский ярл, который правил народом по другую от Англии сторону Северного моря, был язычником. Но он решил креститься, услышав предания из уст английских и франкских миссионеров и почитая чувство родства, существовавшее между его народом и нынешними англичанами-христианами.

      По обычаю тех времен, крещение