Философское Масло. Алексей Борисович Морозов

Шли навстречу, обгоняли, ехали на телегах, верхом. Встречались и благородные господа, с оружием и сопровождающими. В общем, разбойников можно было не опасаться.

      Ночевали уже только в тавернах. Тут колдун-менестрель и развернулся во всю свою многогранную личность, особенно в отношении гостиничных девочек. Неискушённый деревенский паренёк спервоначала был просто шокирован таким непотребством, но быстро свыкся. Теперь его больше беспокоило то, как быстро улетают при такой жизни денежки. Трепиль, правда, весьма успешно зарабатывал выступлениями, так что не беднели. Однако Мату всё равно хотелось экономии.

      До Крекена оставалось не более пары дней ходу. Остановились в таверне, которая даже имела собственное название – «Мягкий отдых». Трепиль делал два дела сразу – исполнял балладу о доблестном рыцаре Кесеке и клеился к весёлой Цитке, которая работала здесь разносчицей. Цитка не была профессионалкой любовного ремесла, а скорее подрабатывала под настроение, к тому же конкуренции в «Мягком отдыхе» у неё не было, так что успех был не гарантирован. Однако всё складывалось вроде успешно. Основную массу сидевших в общем зале составляли почтенные мужички с жёнами и детьми – не соперники. В тёмном углу забилась бригада из четверых сильно помятых непонятно каких дел мастеров. Этих не то что Цитка – даже подвиги Кесека не интересовали. И ещё присутствовал совсем убогий крестьянин – настолько жалкий оборванец, что даже было удивительно, как это он отважился заплатить за ночёвку. Был он грязен и бос, из одежды имел лишь большой заскорузлый подгузник да на диво пыльную рубаху-распашонку. Обеими руками к груди голодранец прижимал котомку, которой, как видно, очень дорожил. Котомка имела такой вид, что даже коснуться её нормальному человеку было бы противно. На середине эпизода, когда благородный Кесек выручал короля со дна моря, крестьянин куда-то незаметно убрался.

      Трепиль допел до момента, когда растроганный король горячо благодарил отважного рыцаря, но не стал продолжать бесконечную балладу. Собрав монетки и насладившись интересом слушателей, он затянул «Благоуханный томный вечер». Мужики поскучнели, глаза дам увлажнились.

      Благоуханный томный вечер

      Нам негу знойную без устали дарит

      И дивном сквере, предвкушая наши сладостные встречи

      О совершенстве вашем роза с розой говорит…

      Цитка вздохнула и присела рядышком. Трепиль, не переставая играть, умудрился её как будто бы даже облапать. К концу романса менестрель, не сказав девушке ни слова, можно сказать, практически договорился.

      Вдруг откуда-то из таверновых глубин снова выполз уже было пропавший обормот. То ли «Вечер» на него так подействовал, то ли ещё чего произошло, но беднягу прямо трясло от тяжёлой похоти. Окинув пытливым горящим взором крестьянских жён, бедолага на негнущихся ногах устремился к единственно возможной Цитке.

      – Фея!… Краса ваша не в силах остаться без внимания! – С неожиданной от него куртуазностью возопил свихнувшийся крестьянин – Умоляю, дай! Я заплачу!

      Все присутствующие остолбенели от вопиющего безобразия происходящего. Возмущённая Цитка чуть не плюнула ухажеру под ноги – удержало лишь то, что убирать пришлось бы ей же. Придурок же постоял, покачался, осознал всю бесперспективность своих усилий и порывисто убежал.

      Не прошло