Пять недель на воздушном шаре. Жюль Верн

доктор Фергюссон. Шотландец взбежал на крыльцо и пятью здоровенными ударами в дверь возвестил о своём прибытии. Фергюссон сам открыл ему.

      – Дик! – воскликнул он, впрочем, без особого удивления.

      – Он самый, – заявил Кеннеди.

      – Дорогой Дик, ты в Лондоне в разгар зимней охоты?

      – Да! Я в Лондоне.

      – Для чего же ты приехал?

      – Помешать неслыханному безрассудству!

      – Безрассудству? – переспросил доктор.

      – Верно ли то, что говорится в этой газете? – спросил Кеннеди, протягивая другу номер «Дейли телеграф».

      – Ах, вот оно что! Эти газеты, надо сказать, довольно-таки нескромны. Но присядь же, дорогой Дик.

      – И не подумаю! Скажи, ты в самом деле затеял это путешествие?

      – В самом деле. У меня многое уже готово, и я…

      – И где же оно? Я разнесу, разобью всё вдребезги!

      Достойный шотландец не на шутку вышел из себя.

      – Успокойся, дорогой Дик, – заговорил доктор. – Я тебя понимаю. Ты обижен на меня за то, что я до сих пор не ознакомил тебя с моими проектами!

      – И он ещё зовёт это своими проектами!

      – Видишь ли, я был чрезвычайно занят, – продолжал Фергюссон, не обращая внимания на возглас Дика. – У меня уйма дел, но успокойся: я непременно написал бы тебе, прежде чем уехать…

      – Очень мне это важно! – перебил его Кеннеди.

      – …по той простой причине, что я намерен взять тебя с собой, – докончил Фергюссон.

      Шотландец отпрянул с лёгкостью, которая могла бы сделать честь серне.

      – Послушай, Самуэль, не хочешь ли ты, чтобы нас обоих заперли в Бедлам[7]?

      – Именно на тебя я рассчитывал, дорогой мой Дик, и остановился на тебе, отказав очень многим.

      Кеннеди остолбенел.

      – Если ты послушаешь меня в течение каких-нибудь десяти минут, – спокойно продолжал Фергюссон, – то, поверь, будешь мне благодарен.

      – Ты говоришь серьёзно?

      – Очень серьёзно.

      – А что, если я откажусь сопровождать тебя?

      – Ты не откажешься.

      – Но если всё же откажусь?

      – Тогда я отправлюсь один.

      – Ну, сядем, – предложил охотник, – и поговорим спокойно. Раз ты не шутишь, дело стоит того, чтобы его хорошенько обсудить.

      – Только если ты ничего не имеешь против, обсудим его за завтраком, дорогой Дик.

      Друзья уселись один против другого за столиком, на котором возвышались гора бутербродов и огромный чайник.

      – Дорогой мой Самуэль, – начал охотник, – твой проект безумен. Он невозможен. В нём нет ничего серьёзного и осуществимого.

      – Ну, это мы увидим. Сначала попробуем, – отозвался доктор.

      – Но пробовать-то именно и не надо, – настаивал Кеннеди.

      – А почему, скажи на милость?

      – А всевозможные опасности и препятствия? Ты о них забываешь?

      – Препятствия на то и существуют, чтобы их преодолевать, – с серьёзным видом ответил Фергюссон. –

7

Бедлам – психиатрическая больница в Лондоне.