Паргоронские байки. Том 2. Александр Рудазов

подпалю. А когда людишки выбегут – устрою кровавую баню.

      – Не надо! – воскликнула одна из девушек.

      Их было две внутри. Постарше и помладше. И еще их отец, мужчина средних лет, с трясущимся в руках ухватом. И мать, прижимающая к себе младенца. И еще двое детей разного возраста. И скрюченная бабка, шепчущая молитвы незнамо кому.

      – Я выйду! – продолжила девушка.

      – Не надо! – схватилась за нее мать. – Не смей!

      – Он же не может войти! – напомнила ей сестра.

      – Бабкиной молитвы напужался! – предположил отец.

      – Но он же спалит все!

      – Небось не спалит! Огня они смертным страхом боятся!

      – Кто они-то, тять?!

      – Известно кто! Твари ночные!

      Кеннис криво усмехнулся и снял с жердины масляный фонарь. Обычную плошку, в которой плавал горящий фитиль. Покачав ее в руке, он сделал вид, что бросает на соломенную крышу – и в доме все ахнули от ужаса.

      – Ну что – поджигать? – спросил он. – Или кто-то выйдет сам? Сразу скажу – бабкой можете не жертвовать. Старики невкусные. Младенца тоже не надо – его мне будет на один зуб.

      – Ах ты ж нечисть поганая!.. – замахал кулаком отец семейства. – Никого мы тебе не отдадим!

      – Пошел отседова! – присоединилась мать. – Пошел, пошел!..

      А бабка, узнав, что для Кенниса она неаппетитна, резко расхрабрилась. Схватила стоящий у двери веник, да как сунула его мертвецу прямо в рожу! Тот молниеносно его схватил, вырвал, чуть не вытащив из дому и саму бабку, но разок ему все-таки по лицу прилетело.

      – Не, ну про веник ты все-таки выдумываешь, признайся, – прищурился Бельзедор. – Кто тебе мог рассказать такие детали? Смертных тех ты вряд ли встречал, а Кеннис точно не стал бы.

      – Ты даже не представляешь, сколько разных дивных подробностей я знаю, – ухмыльнулся Янгфанхофен. – В конце-то концов, кто я такой, по-твоему? Я Паргоронский Корчмарь, Бельзедор. Я знаю все и про всех.

      – Про меня ты ничего не знаешь.

      – Ну вот разве что про тебя. И то лишь потому, что ты мой друг, и я уважаю твои желания.

      Кеннис выхватил веник, поджег его и замахнулся. Сейчас кинет, сейчас запалит крышу!.. Они в этой деревне сплошь соломенные – займется мгновенно.

      И тогда к нему с криком выбежала девушка. Оттолкнула отца и сестру, вырвалась – и вылетела за дверь.

      – Не пали! – взмолилась она. – Меня возьми, других не трогай!

      Кеннис ухмыльнулся. Теперь он мог подчинить эту девицу своей воле. Превратить в покорную куклу, как всех остальных.

      Но он не стал. Зачем, если она и так подчиняется, сама? Это даже приятнее – смотреть в ее гневные глаза, ощущать ее возмущение.

      Возможно, приправленная живым чувством кровь станет еще вкуснее.

      К тому же Кеннис невольно тянул с началом трапезы. Девушка была на редкость красивой, и Кеннису хотелось вначале как следует ее рассмотреть. Это было отчасти обычное эстетическое чувство, а отчасти – желание полюбоваться изысканным блюдом.

      Кеннис протянул руку и коснулся