Прости мне мои капризы. Николай Чепурных

подумала и добавила:

      – Лиса…

      – Кто лиса – Анька?

      – Ну, а кто же? Лиса и есть… Вот, проснется, протрет глаза – она сейчас встает поздно – в школу-то ходить не надо – и начнет меня доставать: где была, да что делала… Такая настырная стала! Не отвяжешься. Вот, недавно… Пристала с бестолковыми своими расспросами: вы уже целовались? То есть – мы с тобой. Я говорю: любопытной Варваре на базаре нос оторвали… Так ведь не отстает: скажи, да скажи… Пришлось сказать, как есть – выкрутиться не удалось, то есть отмолчаться – пусть думала бы, как знает… А я, говорит, целовалась, с одним мальчиком. Что за мальчик – одноклассник? Какое, там, одноклассник – с одноклассниками ей не интересно. Оказывается, мальчик этот школу закончил, осенью ему идти в армию. Я, значит, ей втолковываю: будь осторожней с этими поцелуями, знаешь, что от них может быть? А она отвечает: от поцелуев ничего быть не может – могут только микробы передаться от одного человека к другому. Это она анекдот где-то вычитала. И хихикает, глупая…

      Ирина закончила «разоблачительную» свою речь. После чего мы сели с ней на скамейку, с удобной, высокой спинкой, сколоченную из толстых досок и установленную здесь же, сразу за забором, над которой нависали две высокие, с раскидистыми ветками, рябины.

      Вещью в руках Ирины оказался мягкий и теплый плед, который она постелила на скамью.

      – Скажи: а у тебя есть Джульетта? – после короткой паузы, задала мне вопрос Ирина.

      – Ты имеешь ввиду: есть ли у меня девушка?

      – Да!

      – Нет!

      – А женщина?

      – И женщины тоже нет!

      – И никогда не было?

      – Тебе это очень нужно знать?

      – Нужно! Но если не хочешь отвечать, или не можешь – не отвечай.

      – У меня была женщина…

      (Я принял решение – не «вертеть вола», то есть не юлить с Ириной, а вести себя с ней откровенно – настолько, насколько это, вообще, возможно, отвечать на любые ее вопросы, какими бы неоднозначными, замысловатыми, или каверзными они ни были. Даже, если эта откровенность нанесет определенный ущерб моей «репутации». Еще я подумал о том, что, сама, может быть, того не подозревая, – Ирина стала походить на сестру Аньку – в дотошных своих расспросах…).

      – Она у тебя была первой?

      – Первой. И последней…

      – Девственница?

      Ирина немного понизила голос. А я – в то же мгновение – почувствовал, как к лицу и, кажется, даже к ушам и шее, прихлынула кровь!

      – Нет! Она была старше меня на восемь лет.

      – На целых восемь лет?

      – Да!

      – Значит, ей сейчас – двадцать семь?

      – Около того…

      – Проститутка?

      (Горячая волна стремительно прошла по всему моему телу!).

      – Почему прости… Иринка, что ты такое говоришь?

      – А что? Я просто спросила…

      (Просто спросила… Именно что – просто! В этом-то все и дело! Просто… Очень уж легко, так, без запинки – все равно, что: продавщица лотерейных билетов…).

      – Она – не то, что ты думаешь… То есть не та… Всего лишь старше…

      – Понятно.