Влюбиться в дурака. Нора Уитман

больше она об этом думала, тем уже становился этот тупик. Начинало всё внутри давить, сжимать, как при мучительном страхе, что тебя не любят, что ты так никогда и не узнаешь, как это по-настоящему любить, вверить свою жизнь в чужие руки. Всё возьмёт и оборвётся так же быстро, как и началось.

      После изнурительного часа ожидания она совсем поникла. Что могло быть хуже в тот момент, чем торчать одной и без толку на почти безлюдном пляже. Марсель не заявился, а мог бы Петера прислать, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Но Алисе не хотелось видеть его гнусную физиономию, ничего не выражающую, кроме как слащавость. Она подошла к воде, постояла так с минуты две, смочив ноги, и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между ними была такой же хрупкой, как и её душа, которая ещё вчера хотела петь, но теперь свернулась в клубочек.

      «Очередной удар отчаянья, – с грустью думала Алиса. – Нужно было бросить его сразу же, когда он нагло заявил, что все девушки шлюхи». Но она к нему успела привязаться. Чем нахальнее он себя вёл, тем больше Алису тянуло к нему. Щемящее чувство, как болезнь, но в то же время и восторженность, что аж сердце с замираньем подлетало до небес. Ком подкатил к горлу. Она бы прослезилась, но нельзя. Нужно было обязательно держать себя в руках, не подавать и виду, что внутри всё жаром обдаёт. Этому её учила Тина. Она жутко не переносила сопли и не распускала нюни. Ну а чувства Алисы так безмозгло норовили вылезти наружу.

      Она ступала по горячему песку, обжигавшему ей ступни. Когда боль уже была невыносимой, то она набросила вьетнамки, которые несла в руке, и направилась к отелю. Её остановили чьи-то крики. Это Тина надрывалась и махала ей рукой, а Алисе нужно было несколько секунд, чтобы разобраться, кто её зовёт.

      – Я кричу тебе, а ты не слышишь. Надрываю горло. Аж охрипла. – Тина прокашлялась. – Стою и любуюсь твоим идеальным загаром. – Она демонстративно с головы до ног осмотрела Алису, щурясь и закрываясь рукой от солнца. Бен открыл бутылку пива и сказал:

      – Она всегда так загорает.

      Это была уже не первая бутылка. Вокруг него таких лежало штуки три. В ответ Алиса улыбнулась и подумала, что Бен уже навеселе.

      – С тобой всё в порядке? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.

      Бен не удержался и насмешливо промямлил:

      – Тина, у тебя лицо сгорело. Будешь к вечеру варёный рак, – рассмеялся Бен.

      Тина прошлась кончиками пальцев по лицу и скривилась. Ей не нравилось, когда он пил, а особенно, когда он начинал надоедать и делать замечания. Тогда она отмахивалась от него рукой, как от назойливой мухи, возмущалась и толкалась до тех пор, пока он не уходил, что он, собственно, опять и сделал. Встал с бутылкой пива и ушёл.

      Алиса с Тиной сидели вдвоём на пляже. Взгляд у Тины был спокойный и задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но никто не проронил ни слова. Тина вдруг зашевелилась и шепнула:

      – Мне кажется или это там Марсель сидит?

      Она ткнула пальцем влево.

      Алиса