Малокрюковские бастионы. Пётр Петрович Африкантов

дружки, конечно, помогут перевернуть сани селянину, а затем посмеются всласть над горемычным.

      Клёк тоже, как и Шкворень, слышал этот крик, доносившийся от горы Верблюжихи.

      – Можа нам сходить, посмотреть? – спросил он Шкворня.

      – Почудилось… – сказал тот в ответ.– Ветер воет… такое, бывает…

      – А если не ветер? – спросил Клеек, – и стал вслушиваться, подняв вверх ухо шапки. Но от горы, в эту минуту, не дошло ни одного внятного звука. – Почудилось…, ты прав.

      – А я что говорил… ха-ха-ха! – хохотнул Шкворень. И помолчав, добавил.– Нам сейчас нельзя расслабляться, и отвлекаться ни на что нельзя. Понял…, братан?! Мы же здесь не просто так, чтоб сани переворачивать. Щас Санька Приклад придёт, просил помочь.

      – О-го-го!!! Кажется, мы сейчас будем иметь хорошую веселуху, – проговорил Клёк и указал на приближающуюся к конюшне бабу Катю. Бабе Кате требовалось запрячь лошадь, чтоб привезти из соседней деревни почту. Она была почтальон.

      Подойдя к конюшне, баба Катя была очень удивлена, увидев сани перевёрнутыми. Она потопталась около своих саней, покрашенных синей краской, подёргала за полозья, попыталась сдвинуть их с места, но обессилев и схватившись за поясницу, осела в сугроб. Дружный хохот раздался за подсобкой, откуда Клёк и Шкворень наблюдали за бабой Катей.

      – Вот фулиганьё…, вот фулиганьё, – заголосила баба Катя, поняв, кто виновник этого злодейства.

      Из-за коровника вышел деревенский охотник Санька Приклад. «Приклад», это не фамилия, а прозвище. Санька – молодой мужик, лет тридцати, не женатый, в рыжей кудлатой шапке из – под которой, виднеются рыжие брови и рыжие редкие усики. В деревне никто не называет его по имени, а только по прозвищу – Приклад, да Приклад. Он подошёл к бабе Кате. Та стала ему жаловаться.

      – Ничего, Катерина Васильевна. Сейчас я тебе помогу, – сказал Приклад, – дело-то молодое. Кто в ребячестве не озоровал и всякие штуки не выкидывал… Ты, Катерина Васильевна, свою молодость вспомни… поди ещё не забыла, как устраивали зимние потехи.

      – Потехи были, – сказала, охая, баба Катя,– озорства не было. Мы ведь над пожилыми и немощными не шутковали. Шутка шутке рознь.– И видя, как сани становятся на полозья, продолжила. – Побереги тебя господь и от зверя лесного, и худого человека.

      – А вот тут ты, Катерина Васильевна, не то говоришь… – засмеялся её спаситель. – Я охотник. Охотника зверь сам хоронится. А вот от егеря… поберечься бы не мешало. Здесь твоё пожелание в самый раз будет. – Он помог запрячь бабе Кате лошадь и та уехала.

      Шкворень и Клёк вышли из своего укрытия.

      – Чего звал,– спросил Клёк Приклада.

      – Помочь надо. Просто так не зову…– ответил Приклад и продолжил.– Я смотрю, вы ребята толковые, самостоятельные, языком зря не треплете, а за помощь – не обижу. Согласны!?

      – Ближе к делу… – буркнул Клёк. Приклад обвёл взглядом ребят.

      – Надо доехать до Ивановой балки и помочь погрузить кабанчика…

      – Живого? –