13 Всадник апокалипсиса. Михаил Журавлев

на неделю, и это второй день, в субботу все кончится. И я хочу у тебя спросить, вот ты считаешь себя психом…

      – Я такой и есть, у меня есть справка из психушки.

      Начинает истерически смеяться, слезы выступают на глазах от смеха, он держится за живот.

      – Не суть, вот ты себя называешь психом и себя уверяешь, что коль ты псих, то психу можно делать сумасшедшие вещи. И для психа это нормально, ты тем самым успокаивал себя этим. Но ты никогда себя не уверял, что даже псих может делать хорошие и добрые дела. Вот назови мне хоть одного нормального человека, который смог изменить мир? Не можешь? Странно. Потому что только странные люди, нет, скажу так, что только психи изменяли мир. Первый человек сказал, что Земля в форме шара, а не плоская, и еще крутится вокруг Солнца, а не наоборот. Его назвали психом, еретиком, били, издевались, а в конце спалили на костре. За правду, которая давно была написана до него. Как смотрели на человека, который сказал, что он полетит как птица? Псих, надо его в дурдом. Но этот чокнутый всем доказал, что люди могут летать, а теперь без самолетов вы не можете представить свою планету. Так же корабли, подводные лодки, компьютеры, телефоны, все это создали психи, которые доказали, что стать Великим может только тот, кого считали психом. Которые изобрели такое, что люди не могли представить, а теперь не могут жить без этих вещей.

      – Но я не… – запнулся клоун.

      – Вали отсюда, ошибка пьяной акушерки, сделай что-нибудь полезное за эти четыре дня. Все равно ты отправишься в ад, чтобы тебя черти палили на сковородке.

      И он убежал, а я смотрю на репортеров, которые в шоке. Ведь они видели, как клоун разговаривал сам с собой, а потом, когда я ему говорил целую речь, он просто молчал и смотрел в пустоту.

      Я развернулся и ушел, а репортеры просто улетели после того, как клоун убежал. Я больше его не видел. Теперь у меня только один вопрос: что случилось? Почему этот мир сошел с ума? И я все же узнаю, какова причина всемирного психоза.

      А пока я вернусь к семье. Взглянул на солнечного зайчика, который попал мне в глаза из зеркала проезжающей машины, и лучик света перенес в момент в дом Леоны, в отражение стекла на кухне, из которого так же играет солнечный зайчик. Вижу взрослого парня, которому уже лет 18, он крепкий и хорошо сложенный, подкачанный. Ну, это свойство каждого Архангела, быть сильным и красивым.

      – Папа, я по тебе соскучился, – проговорил сын и улыбнулся мне.

      И я обнял его, поцеловал в обе щеки, а Леону в губы. Она приготовила хороший и вкусный ужин для нас троих.

      Мы весь вечер рассказывали нашему сыну, кто мы такие и как встретились. Леона о своей семье и показывала фото ее родственников, которых давно нет. А я показал сыну с помощью моего прикосновения его 12 дядей. Мы смеялись и веселились как дети. Я впервые понял, что такое дружная семья, вот моя жена, а это мой сын. Их никогда не обижу и не покину, хотя сейчас вспомнил, что через четыре дней я должен убить Леону, а Рустама забрать на небеса. И вспышка воспоминаний у меня в голове:

      – Бог, я все понимаю, мой сын как-никак архангел, но что будет с Леоной? Бог, что будет с Леоной?

      И