Любимые вне закона. Янина Олеговна Береснева

пытался затрахать пустоту в жизни другими, – с горькой усмешкой заявил Стас, привалившись к косяку балкона. – Ты и сама знаешь… Просто ты – идеал, самое светлое воспоминание жизни. То, что я буду вспоминать с теплом в сердце, если завтра придется умирать.

      – Все у нас как-то по-дурацки началось, так и покатило, – попыталась я снизить градус лиричности его монолога. – То одно, то другое.

      – А ты изменилась… Сам виноват, на что я рассчитывал? Сначала не хотел портить тебе жизнь, думал, что ты поспешила выдать детскую влюбленность за настоящее чувство. Потом поздно было объяснять, что к чему. Твоя жизнь понеслась галопом: поступление, новые парни, сомнительные знакомства… Странно, мне казалось, что мне нет места в твоем новом мире. А потом… Потом стало казаться, что без тебя моего мира тоже нет. И вот я здесь.

      – Тебе не кажется, что мы поменялись ролями? – задала я вопрос, который мучил меня все эти годы. – Раньше я была на тебе зациклена. Я даже красивой стала, чтобы что-то тебе доказать. Вспомни, ведь я росла гадким утенком, но из всех сил стремилась стать прекрасным лебедем. Глупость страшная, но мне казалось это важным.

      – Мне кажется, это из-за меня ты наломала столько дров. Учиться не пошла, этот твой Синичкин… Как представлю, что ты могла что-то с собой сделать…

      И он туда же. Опять эти байки про мою склонность к суициду. Я недобрым словом помянула ездуна на «мазде», но вслух сказала:

      – Не пытайся романтизировать мои сумасшедшие поступки. В каждой семье должна быть паршивая овца. Все в своей жизни я сделала сама. Если честно, я ни о чем не жалею.

      – Даже о том, что у нас ничего не вышло? – Стас подошел ко мне сзади, обнял меня и заскользил губами по шее, от чего по моему телу сразу же побежали электрические токи, парализовав работу мозга. Несмотря на изрядное количество выпитого, я мягко отстранилась и, покачав головой, все-таки ответила. Хотя он и не ждал ответа.

      – Я любила тебя. Может быть, по-детски, может быть, не так сильно, раз не смогла сохранить это чувство. Не знаю… Но все уже давно отболело, потому что так бывает всегда. Тебе ли не знать? После тебя у меня были другие мужчины, и даже сегодня я была на свидании, с которого ты меня, кстати, вызвонил. Пойми, я люблю тебя, но теперь, скорее, как родного человека. Я не знаю, стоит ли нам…

      Стас молчал и смотрел в одну точку. В глазах – боль и сожаление.

      – На что мы прожигаем жизнь, Тинка? Она же все ускоряется в геометрической прогрессии. В октябре мы ждем новый год, после сразу мечтаем о весне, с первыми днями марта планируем лето. Знаешь, кажется, жить в настоящем мне невыносимо. Хотя почему «кажется», так и есть… Впечатления, впечатления. Картинки меняются все чаще, нам хочется все больше разнообразия. Бутафорная какая-то эта жизнь, которая вытеснила настоящие мысли и настоящие чувства. Ну ее к черту!

      Внезапно замолчав, Стас притянул меня к себе. Впился в мои губы и прижал меня к стене. От него пахло самым лучшим в мире одеколоном, и чем-то родным и щемяще-тревожным,