Пока Париж спал. Рут Дрюар

мертвый голубь лежал внутри, с головой и лапками. Я завернула его и положила на кухонный стол перед Клотильдой. От вида мертвой птицы меня затошнило. Должно быть, я снова вздохнула.

      – В чем дело, Шарлотта? – Мама хмуро посмотрела на меня.

      – Ни в чем.

      – Нет, что-то точно происходит. Ты всю неделю витаешь в облаках.

      – Это все война. Я сыта ею по горло.

      – А ты думаешь, что мы все нет? Но она ведь не может длиться вечно.

      – Но что будет с теми, кто исчез? Они вернутся? Все эти евреи, которых арестовали?

      Клотильда оторвала глаза от решетки и сурово посмотрела на меня. Мама нахмурилась еще сильнее.

      – Я надеюсь.

      – Надеешься? Не похоже, что ты веришь в то, что они вернутся.

      – Мы ничего не можем с этим поделать, Шарлотта.

      – В каком смысле?

      – Это не в наших руках. Лучше не думать об этом.

      – Очень сложно не думать об этом!

      – Когда ты станешь старше, Шарлотта, ты поймешь, что некоторые вещи ты не можешь изменить, поэтому лучше просто смириться с ними и принять.

      – Но что, если они неправильные?

      – Это не важно, если ты не можешь их изменить.

      – Скажи тогда, а ты знаешь? Знаешь, что они делают с этими евреями?

      – Нет, я не знаю! Просто радуйся, что ты не еврейка.

      – А что ты скажешь про семью Леви, которую мы знали? Ты не хочешь узнать, что произошло с ними? Увидим ли мы их еще? Мадам Леви была твоей подругой.

      – Да, она была моей подругой, и мне грустно осознавать, что они теперь, возможно, где-то очень далеко отсюда.

      – Но где, мама? Куда они делись?

      – Шарлотта! Прекрати! Я не знаю, куда они делись!

      Клотильда продолжила сверлить меня взглядом. У меня было ощущение, что она хочет что-то сказать, но просто не уверена, насколько это уместно.

      В тот вечер мы ели наш суп из голубя в тишине. В маленькой комнате было слышно только, как мы жуем и проглатываем ужин. Мои родители вычистили свои тарелки пальцами – хлеба не осталось. Я посмотрела в свою тарелку с серым бульоном – на поверхности плавали крошечные косточки и отодвинула ее.

      Папа удивленно взглянул на меня, придвинул к себе мою тарелку, поднес ее к губам и отхлебнул.

      Прежде чем пойти спать, я нашла слово «коллаборация» в старом школьном словаре. Словарь гласил: «сотрудничество с вражескими захватчиками, или совместная работа над общим проектом». Получается, что французская полиция сотрудничала с немцами, но это я и так знала. Но где же конец этому? Насколько можно было судить, все сотрудничали с врагом – возможно, не по своей воле, но все-таки делали это: подавали бошам блюда в ресторанах, пока сами голодали, помогали им найти нужный адрес, отходили с дороги, чтобы дать им пройти.

      Иногда люди были только рады сотрудничать, например, те, что приветливо улыбались перед тем, как донести на тебя. Хотя большинство доносов делали в письменном виде. Письма были безопаснее. Всегда ходило много слухов о том, кто кого сдал и что они получили за это.

      Однажды