Светло, синё, разнообразно… (сборник). Юлий Ким

с каретой: рессора лопнула, ось полетела – вы же знаете наши дороги. В другое время я бы позвонил по телефону или заказал такси, но сейчас восемнадцатый век на дворе, господа: есть Вольтер, есть Дидро, но Дизель еще не родился, увы, нету Дизеля, что тут поделаешь, и значит, только лет через полтораста актеры перестанут опаздывать на выход. Так что немного терпения, господа, немного терпения, всего несколько минут – их вам скрасят наши актеры.

      Уходит, кланяясь и выпуская на авансцену АНСАМБЛЬ.

      АНСАМБЛЬ

      Мы начинаем представленье,

      Давно пора, уже давно пора.

      Свои восторги и умиленье

      Скрывать не надо, господа.

      Вот перед вами Коломбина,

      Вот незадачливый Пьеро,

      Вот эта вечная картина

      Любви несбывшейся его.

      Воспомним древнего поэта,

      Его словам уже три тыщи лет:

      «Ах, лучше чувство без ответа,

      Чем если вовсе чувства нет».

      Пусть неутешно, безнадежно,

      Но все же выпало любить…

      А для взаимной страсти нежной

      Преград вообще не должно быть!

      Пантомима «Несчастная любовь Пьеро и Коломбины».

      Тем временем ТРЕНЕ проходит за кулисы, где ТЕТУШКА БАБЕТТА также в нетерпении ждет Клерон.

      Акт первый

      ТРЕНЕ. Где, где, где она? О-о, каналья! Скотина!

      БАБЕТТА. Тихо-тихо! Кто это, по-вашему, каналья?

      ТРЕНЕ. Твой любимчик, капитан Делануа, кто же еще. Никогда не доверяй красивым мужчинам: это народ неосновательный. Мне доверяй.

      БАБЕТТА. Это вы-то основательный?

      ТРЕНЕ. А как, по-твоему? Когда твою красавицу заточили в узилище, кто добился для нее разрешения продолжать играть на этой сцене? Кто нанял карету на собственные деньги возить ее из тюрьмы сюда и обратно? Кто отсчитал двадцать золотых, один за другим, этому смазливому разгильдяю в мундире, чтобы тот доставлял ее вовремя? Кто? Я. Где же они?

      БАБЕТТА. Приедут, не волнуйтесь.

      ТРЕНЕ. Сколько можно ехать. От театра до Бастилии не так уж далеко.

      БАБЕТТА. Э-э, туда всегда быстрее, чем оттуда.

      ТРЕНЕ. Гнали ее туда.

      БАБЕТТА. Еще бы не гнали! Кто клялся ей в вечной дружбе, а потом палец о палец не ударил? Кто громче всех кричал: «Клерон! Не бойся! Мы тебя в обиду не дадим!» – а сам первый струсил?

      ТРЕНЕ. В данный момент громче всех кричишь ты. А во-вторых, никто не струсил…

      БАБЕТТА. А тогда почему же…

      ТРЕНЕ. А потому, что надо иметь чувство меры! И в искусстве, и в политике. Храбрость – это как живопись: она хороша лишь в определенных рамках.

      Входит неизвестный ГОСПОДИН.

      ГОСПОДИН. Добрый вечер. Господин директор?

      ТРЕНЕ. Жак Трене, к вашим услугам.

      ГОСПОДИН. Простите, мсье Трене, но мадемуазель Клерон… Сколько помню, она еще ни разу не опаздывала, и, сколько могу судить, это не в ее характере.

      ТРЕНЕ. М-м… С кем имею честь?

      ГОСПОДИН. Александр Саксонский, путешественник… Может, она заболела?

      БАБЕТТА. Это бы ее не остановило!

      ГОСПОДИН. Она живет дома или в отеле?

      БАБЕТТА. М-м… Да, пожалуй, в отеле.

      ТРЕНЕ.