Хроники Ландвика. Тёмные времена. Сергей Макаров

озера немногим глубже полуночи, когда мягкий свет луны полоскал округу молочным, бледным сиянием. Распалив костёр, я велел сыновьям вооружиться луками и защищать стадо от хищников, готовых польститься на манящий запах еды, исходящий из каравана. Я же взял с собой лишь короткий нож в голенище сапога, догадываясь, что хищника к которому я направлялся не пугала сталь, и я мог покуситься на его жизнь не более, чем оса обозлившаяся на медведя.

      Колдун сидел на прежнем самом месте, грея костлявые пальца, в чёрных отблесках проклятого пламени, а на его губах играла поганая улыбка.

      «Твой дар в долине, о, Хозяин Гор», запальчиво произнёс я. « Теперь ты сможешь накормить своих друзей, и воистину велика будет их благодарность, но и она не сравнится с твоей щедростью, если ты примешь решение даровать свободу, измученному грешнику».

      Колдун снова протянул мне чащу, но в этот раз её чернота была абсолютной. Серебреные узоры, если они когда то и украшали её матовую поверхность, стёрлись тысячелетиями застолий.

      «Твой дар принят. Иди с миром, сын блудного народа» – усмехнулся колдун, глядя мне в спину. И впервые, с момента нашей первой встречи, почувствовав себя почти неплохо, я летел вниз окрылённый надеждами, как любой человек, которому наконец выпала счастливая карта.

      Моя радость была недолгой, потому как, когда я спустился к мёртвому озера, не одно живое существо не ждало меня там, чтобы разделить со мной чувства, переполнявшие меня изнутри. Почти блаженная радость сменилась липким ужасом, когда до меня дошло чем будет потчевать своих безликих друзей, здешний хозяин.

      Не помня себя, я рванул обратно в горы, туда, где под холодным небом коптился чёрный, бездымный огонёк. Только на месте, которое я покинул, около часа назад, лежал толстый слой пыли, а круглый камень, служивший колдуну стулом, рассыпался в прах.

      Я орал до хрипоты, стараясь перекричать ветер, но ответом мне служили лишь насмешливые крики ночных птиц. После нескольких дней безрезультатных поисков, отчасти из за того, что силы почти покинули меня, я всё же вернулся домой, где мне едва не перегрыз горло собственный пёс.

      Глупое животное, должно быть обезумело от голода и одиночества, подкравшегося к нему с нашим уходом, а может его пронял запах трусливой подлости, сочившийся из моих пор, берёзовым соком. Я зарезал пса ножом, хранившимся в голенище и в его последнем взгляде, обращённом ко мне, застыл справедливый укор.

      Перед лицом Богов, я обрек себя грязным животным, не помнящим чести, а в его собачьем сердце оказалось гораздо больше человечности, чем во мне. Я не мог более оставаться в пустом доме, где даже стены нашептывали мне о мучениях, которым я подверг близких мне людей, и о том, что моей шее самое место в объятиях петли.

      Я слонялся от дома к дому, заглядывая в окна и воруя кур, пока мои действия не обрели чёткой цели, я решил отыскать Хозяина Гор и вогнать несколько сантиметров серебра в его почерневшее