Хроники Ландвика. Тёмные времена. Сергей Макаров

из императоров, мой господин. Скажи мне, в чём я провинился, и я буду молить Шагала об искупление даже ценой жизни.

      Абудиафат хищно усмехнулся и тряхнул гривой каштановых волос, резко контрастирующих с пепельным фоном шкуры скального барса.

      – На что нашему божественному отцу твоя никчёмная жизнь? На счёт тебя у него иные планы. К концу недели здесь будет ещё четырнадцать племён от восьмидесяти до шестисот голов в каждом и мы будем готовы к полномасштабной войне. Укрепимся в здешних ущельях и будем терзать жителей равнин, вырывая их земли кусок за куском, пока не загоним их в такие места, в сравнении с которыми наш прежний дом покажется центром мира. Не о такой жизни ты мечтал, старик? Так зачем сейчас ты мешаешь мне строить то, ради чего мы оба рождены?

      – Я приму вашу волю, какой бы она не была, как делал это прежде и как буду делать всегда, – хмуро ответил Абаллох, догадываясь, что наказание за его строптивость, было рождено даже раньше чем он произнёс те несколько неосторожных слов в адрес Верховного шамана.

      – Ты отправишься к вершине «Белая стынь» и разыщешь племя Барбаситов, они единественная община от которой мы не получили никакого ответа.

      Абаллох невесело улыбнулся в растрепанную бороду и покачал покрытой свежими ссадинами, головой.

      – Это ваша воля?

      – Они такие же изгнанники, как и мы, просто с более устаревшими понятиями о жизни.

      – Они бесчестные ублюдки и людоеды, берущие в жёны собственных дочерей! – выпалил Абаллох, прежде чем вспомнил о своём обещании не перечить воле императора.

      – А ещё их войны способны в одиночку противостоять медведю, мой отец рассказывал мне, что знавал одного барбасита способного поднять над головой лошадь.– задумчиво произнёс Абудиафат. – Это моя воля и она должна быть исполнена до следующего рассвета. Будь осторожен, здесь повсюду рыскают равнинные крысы, мы их здорово потрясли, раз они тратят столько сил на нашу поимку.

      – За тех, что попадутся мне на пути, можешь не волноваться, – заверил Абаллох, рассматривая крупные снежинки, застывшие на бурой, глинистой почве.

      Мысленно он уже прочерчивал наикротчайшую черту между Пиком Дамтура и южной оконечностью «Белой стыни», где следовало начинать первые поиски барбаситов.

      – Увидимся, император коли будет воля нашего божественного отца. Пусть Шагал благословит тебя своей мудростью, ведь лишь от тебя зависит, что станет с нашим общим народом.

      – Не только от меня, – заметил Абудиафат, мрачным, бесцветным голосом. – Нас всем предстоят забавы, о которых мы не просили.

      *****

      В княжеском шатре, устланном меховыми шкурами, стоял тяжелый аромат ароматических свечей. Принцесса с княжной не без удивления следили за тем, с каким усердием старая нищенка расправлялась уже с третьей предложенной ей тарелкой рагу. Куски овощей, выпрыгивали из её беззубого рта, украшая дородные меха затейливыми узорами.

      Принцесса,