Хроника барона фон Дитца. Том второй. Андрей Воронов-Оренбургский

его, похоже, ничуть не трогало. Перехватив пулемёт, как дубину, он рванулся вперёд. Тремя громадными прыжками он покрыл разделявший их чёрный прогал, на ходу раскроив прикладом череп раненному осколком мины Сметанину.

      Второй удар разбил в щепы трёхлинейку, которую успел поднять с земли Магомед. Ражий фельдфебель СС и комбат очутились лицом к лицу – два врага приготовившиеся к смертельной схватке. Фигура немца напоминала дикого вепря, кисти рук покрывал густой волос, похожий на рыжеватую шерсть, глаза горели огнём, как у дикого зверя…

      Высокий и стройный, с широкими плечами и выпуклой грудью, не имевший сходства с грудью какого-бы то ни было животного, крепко стоя на длинных прямых ногах, Магомед держал в одной руке кинжал, в другой сапёрную лопатку. Противник был вооружён всё тем же пулемётом MG 42, который держал двумя руками, как массивную палицу.

      Он первым нанёс удар, но его « палица» лишь слегка задела руку майора. Магомед, в сою очередь, опустил заточенную сталь. Удар пришёлся по земле: противник успел отскочить в сторону, рыча от ярости. Широкое прусское лицо его выражало насмешку и лютую, кровожадную злобу.

      На минуту оба отступили, подстерегая движения противника. Низвергавшиеся с неба облака летучего пепла окутывали их рябой пеленой. Рваные отблески гаснущих взрывов озаряли страшную картину рукопашного побоища.

      …Оба чувствовали, что смерть стоит рядом, слышали её голос в громовых раскатах артиллерии, истошных криках умирающих и содрогании земли под ногами.

      Немец снова перешёл в наступление. Тяжёлый приклад пулемёта дважды рассёк воздух над головой комбата. Опустился в третий раз, оцарапав бедро вёрткого противника, в то время как остриё кинжала вспороло анорак и кожу на плече фельдфебеля.

      Железный лист лопаты с хрустом надрубил череп фельдфебеля. Тот без крика упал на колени, мучительно поворотив к нему перекошенное боль лицо. Квадратное, удлинённое страхом, оно чугунно чернело. Тяжёлый пулемёт выпал из его мясистых больших рук, он что-то часто шевелил пепельными губами. Ворот анорака, будто студнем, захряс наплывшими мозгами и кровью.

      Он встретился с эсэсовцем взглядом. На него мёртво таращились свинцовые картечины глаз, в горле гудел булькающий хрип. Распалённый безумием, творившимся кругом, Танкаев снова занёс руку. Дрожа ноздрями, как шашкой, с плеча махнул лопатой. Удар с длинным протягом разделил череп надвое. Огромный фельдфебель, как подкошенный рухнул ничком.

      В груди майора словно всё одубело, то что до атаки толчками гоняло кровь…Не чувствуя ничего кроме адского звона в ушах, он озверело огляделся, лихорадочно выбирая новую жертву…

      * * *

      Рукопашная схватка была короткой, но яростной, беспощадной. Обе стороны дрались насмерть и вскоре обугленные воронки и ямы, выбоины и канавы наполнились с верхом порезанными-пострелянными карателями, лежавшими вперемешку с танкаевцами. Из-за явного превосходства сил первых, отряд комбата был обречён.