(Не) идеальный джентльмен. Алики Пирамида

не попаду никогда? Или это сельская пастораль? Или эта книга про любовь? Представляете, – Голос ее снова зазвенел, – Каково это жить, осознавая, что ты второстепенный герой, может, даже не второстепенный, а так, эпизодический, массовка, может вся моя задача, это как в том анекдоте, передать однажды главному герою соль, чтобы он подумал – «какая некрасивая девушка, под стать мрачной сегодняшней погоде!»

      – Ну уж вы совсем загнули, – сказала я, – у нас, между прочим, тоже не все выбирали себе «сельскую пастораль», но уж где родился, там и пригодился, как говориться.

      – Вам меня не понять. Вы и не представляете себе, какую пустоту я постоянно ощущаю.

      Я ее понимала – в какой-то мере, – но интуитивно мне казалось, что дело тут вовсе не в том, кто главный, а кто не главный герой.

      – А знаете что, давайте дружить? – сказала я ей, – Если я главная героиня, то вы будете подругой главной героини, это, между прочим, тоже почти главное действующее лицо.

      Елена остановила на мне взгляд, явно обдумывая эту мысль.

      – Я буду вашей некрасивой подругой, – проговорила она мрачно.

      – Почему сразу некрасивой? С чего вы вообще решили, что вы некрасивая? И давайте уже перестанем «выкать» мне это не нравится, я «вы» только главбуху на работе говорю, и поэтому у меня такие ассоциации… Как будто вы меня постоянно осуждаете.

      Хотя тут, наверное, дело было не только в местоимении «вы».

      – Ладно, – Елена неловко протянула мне руку. – Давай дружить.

      Я поболтала своей неосязаемой рукой в ее кисти, и ответила.

      – Меня обычно называют Элей.

      3.

      – У меня такие синяки под глазами, кошмар, – Елена критически оглядывала свое отражение. – Я так и не смогла уснуть.

      Мне тоже не спалось. Елена, от всей своей дружеской щедрости, выделила мне какой-то чулан и сложенное вдвое одеяло вместо матраса, но спать мне так и не захотелось. Может, сказалось радостное возбуждение, а может для сна я была теперь слишком воздушной сущностью, голода я, кстати, тоже пока не ощущала.

      – Это все твое? – спросила я Елену, подходя к открытому гардеробу.

      Ах, какие там были платья, какие ткани! Шелковые, бархатные, с кружевами, в тонкую полоску и цветочек, узкие, и с пышным сложным складчатым подолом. Ради таких платьев я была готова даже залезть в корсет! Но увы, даже если Елена и расщедрилась бы, и позволила мне по наряжаться, ничего из этого не вышло бы, тела для этого роскошества у меня не было.

      – А это что? – Спросила я указывая на какой-то странный лиф, весь в шнуровке он был странно жестким, и доходил до самого подбородка.

      – Это корсет, – сказала Елена, вытаскивая строгое хлопковое платье лавандового цвета.

      – Какой-то странный корсет, со шнуровкой на шее, вы что, шею тоже утягиваете?

      – Нет, конечно! – раздраженно ответила Елена, задвигая этот странный предмет гардероба подальше. – Это защитный корсет, с металлическими вставками, от пуль. На шее спереди тоже есть щиток.

      – Это бронежилет! – воскликнула я.

      – Можно и так