Высоко над радугой. Галина Милоградская

по телу, и я, как завороженная, уже не могла отвести глаз от Алана. У него был потрясающий голос. И невероятная энергетика, что так и лилась со сцены, захватывая каждого сидевшего в баре.

      Это моя жизнь,

      Сейчас или никогда!

      Я не собираюсь жить вечно,

      Я просто хочу жить, пока жив! **

      Я слышала эту песню, давно, ещё в колледже, когда моя соседка, увлекавшаяся Бон Джови, всякий раз возвращаясь из паба, горланила её на весь этаж. Тогда хотелось кинуть в неё подушку или что-нибудь потяжелее. Сейчас мне хотелось выскочить на танцпол, к тем, кто уже подпевал, поднимая руки вверх и крича знакомые слова. Потому что это было… Это было так реально, так по-настоящему, что я буквально чувствовала каждую фразу, пропуская через себя.

      Когда Алан вернулся за наш столик, запыхавшийся и мокрый, я с трудом удержалась от восторженной похвалы. Вместо этого просто отсалютовала бокалом:

      – Вы отлично поёте.

      – Что ж, теперь надеюсь услышать, как это делаете вы. – Алан дерзко улыбнулся, не показав, что уязвлён моей прохладной реакцией. Хотя улыбка его слегка дрогнула. То-то же, мистер Хамфри, вы прекрасно осведомлены о воздействии вашего голоса на противоположный пол. Не на ту напали! Поглощённая этими мыслями, я не сразу уловила смысл его слов.

      – Что, петь? О, нет, я уже сказала вам – петь я не умею и не буду!

      – Брось, Доротея! – вступила Мелисса. – Тебя здесь никто не знает. Так позволь же себе, чёрт возьми, расслабиться и уйти в отрыв!

      Мелисса так легко и непринуждённо перешла на «ты», словно мы были закадычными подругами не один год. Но мне это нравилось!

      – Поверь, уже самое моё нахождение здесь – отрыв, да ещё и какой!

      – Этого не достаточно. – Мелисса покачала головой. Потом наклонилась ко мне и прошептала на ухо: – Ты говорила, что хочешь поменять свою жизнь. Так почему бы не начать прямо сейчас?

      – Всё ещё не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением протянула я.

      – О чём вы там шепчетесь? – спросил Тимоти, хитро улыбаясь в бороду.

      – Пытаемся сказать Доротее, что петь ей придётся в любом случае! – весело откликнулся Алан.

      – А, ну, так ты не переживай! Здесь все поют, – Тимоти хмыкнул, – кто-то хуже, кто-то лучше. Это ты ещё меня не слышала!

      – Ему бы палачом работать, – громко прошептала Глория, покосившись на прекрасно слышавшего её Тимоти. – От его голоса хочется повеситься и утопиться одновременно!

      – Но при этом вы берёте меня на баттлы, – самодовольно ухмыльнулся Тимоти.

      – Потому что ты оплачиваешь половину счёта! – воскликнули хором его друзья. Я расхохоталась, встречаясь глазами с Аланом. После его песни взгляд так и норовил обратиться к нему.

      Время шло, становилось шумно, жарко, но это не приносило дискомфорта – напротив, хотелось говорить громче, смеяться дольше и поддерживать тех, кто поёт, добродушно подшучивая над соперниками.

      – Не хочешь попудрить носик? – выдохнула