Лицей послушных жен (сборник). Ирэн Роздобудько

знаете, что там говорят: многие страны отказались приезжать на Олимпиаду.

      – Почему?!

      – В знак протеста…

      – Против чего протестуют?

      – Капиталисты всегда найдут причину насолить нам…

      – Против войны в Афгане.

      – Ну и правильно делают! В наше село уже третий гроб привезли. Пацанам по восемнадцать лет…

      – Скучно, ребята, скучно! – захлопала в ладоши одна из женщин. – Ну, что вы завелись? Лучше выпьем! Паша, Митя, девочки – хватит болтать! Танцевать хочется! Я же принесла новую пластинку – закачаешься!

      Выкрикивая это (я заметила), женщина красноречиво бросила взгляд в мою сторону – и все сразу замолчали.

      Женщина бросилась к своей сумке, вынула оттуда пластинку, по-хозяйски протерла крышку проигрывателя, поставила пластинку.

      Полились звуки «космической» музыки.

      Все снова зашумели, задвигались, сдвигая стулья к стене.

      – Что это?

      – Новая группа из Прибалтики – «Зодиак».

      – У-у-у… Похоже на «Пинк Флойд».

      – А где ты слышал «Пинк»?

      – В театральном общежитии еще не такое услышишь! Оторвалась ты, Весна, от народа!

      Я все-таки не ошиблась – ЕЕ и вправду называли Весной.

      Освобождая место для танцев, я пересела на сложенный диван. Все еще пыталась узнать в этих людях бывших знакомых – сотрудников отца или коллег матери по актерскому цеху. Но напрасно. Все они были слишком молодыми и неузнаваемыми.

      Все вертелось перед моими глазами – обрывки фраз, смех, винегрет пар, отплясывающих странные «па» под смешные звуковые сигналы.

      Ко мне неожиданно подсел какой-то разгоряченный парень в пиджаке и белой рубашке, распахнутой на круглом животе.

      – А кто эта очаровательная незнакомка? – игриво спросил он.

      Я внимательно посмотрела на него.

      Он показался мне более-менее знакомым.

      Неужели дядя Петя? Тот самый, который навещал меня в интернате? Если это так, то у него должны быть потные тяжелые ладони. О, я их хорошо помню на своих дрожащих коленях…

      Парень положил свою руку мне на плечо, и я вздрогнула – ладонь действительно была влажной и тяжелой, как вареная рыба.

      Изо рта у него несло алкоголем и табаком. Я сбросила рыбу со своего плеча и улыбнулась: сейчас ничто не мешает мне дать ему смачную пощечину. Не то что тогда, когда я сидела в интернатской комнате для гостей и терпела его скользкие поглаживания за пару яблок и плитку шоколада, которые он приносил. Разве я могла тогда сказать ему то, что сказала сейчас?

      А я выразительно процедила сквозь зубы:

      – П-п-пошел ты… – И начала собирать со стола грязную посуду.

      Это был единственный способ вырваться из комнаты в кухню, где можно было хоть немного прийти в себя, глотнуть воды из-под крана и переварить услышанное и увиденное.

      – Ничего, ничего, оставьте! – бросила мне через плечо женщина-Весна, но через секунду уже забыла обо мне, подхваченная в танце