Лицей послушных жен (сборник). Ирэн Роздобудько

босоножек) завела их в класс и вызывала по очереди, попросив громко называть свои имена и фамилии.

      Ника разволновалась. Ведь за день-два до этого, успокаивая ее, мать уверяла, что на первых порах ее не будут вызывать, – она договорилась об этом с самим директором!

      Но когда очередь дошла до Ники, учительница заставила ее подняться. С того времени, кстати, у нее до сих пор осталась ненависть к любым очередям.

      Она поднялась.

      – Ну? – сказала учительница.

      Она попробовала что-то произнести.

      Получилось какое-то невнятное мычание.

      – Ну? – повторила учительница.

      Наверное, она была не в курсе того, о чем мать договаривалась с директором школы. И договаривалась ли вообще?

      От ужаса ее язык разросся во рту до невероятных размеров, хотелось просто вытолкнуть его оттуда хотя бы с одним словом.

      Но, кроме мычания, опять ничего не вышло!

      Дети захохотали. Смех стоял такой, что, казалось, от него вот-вот разлетится оконное стекло. Хуже всего было то, что вместе с детьми смеялась учительница…

      Вдоволь насмеявшись, она постучала по столу указкой и позволила сесть. И Ника села. И представила, как стул ее парты превращается в тележку американских горок и мчит отсюда в подземелье, в пропасть, во тьму, из которой теперь ей придется смотреть на праздник жизни – с его белыми бантами, гольфами, красными пионами и озорным весельем, где для нее уже нет места.

      Через неделю или две ее отправили в специализированное учреждение, где с такими, как она, занимались логопед и психолог. Хотя занимались – громко сказано.

      Так, развлекались, заставляя по сто раз произносить слово «пароход» и скороговорку про «быка, который был тупогуб».

      Но видимо, «тупогубый бычок» постепенно сделал свое дело, и после седьмого класса она пошла в «нормальную», хотя и ту же самую школу на «Скотохатке». Вернулась в тот же класс. И конечно, так ни с кем и не подружилась – не могла забыть того веселого хохота. Хотя понимала: дети не виноваты…

      Виноват был Тот Человек.

      Время от времени ей снился тот самый сон: она сидит под деревом на скамейке и ждет, пока из дома выйдет семья Ярика. У нее прекрасное настроение, ведь ей разрешили ехать с соседями на дачу.

      Она болтает ногами, грызет яблоко и замечает, как через арку во двор заходит высокий человек с длинными седыми волосами, собранными в хвостик. На его голове, несмотря на жару, ковбойская шляпа с широкими полями. Лицо спрятано в тени, но оно кажется красивым, загадочным и нездешним.

      Он садится рядом.

      Его губы шевелятся.

      Светлые, как вода, глаза – такие прозрачные, что она видит переплетение красных и синих сосудов внутри его затылка.

      Его голос завораживает.

      Он говорит что-то непонятное, на каком-то птичьем языке – с присвистом и горловым клекотом.

      Но она все понимает. И идет за ним, как за волшебной свирелью.

      Если бы не он…

      Если бы не он, она бы села в ту машину – с Яриком и его родителями.

      И