Лицей послушных жен (сборник). Ирэн Роздобудько

блеснули его глаза.

      – Да: три концерта Высоцкого и две пары джинсов в придачу! Разве это мало за несколько дней в вашем доме?

      – А откуда у вас эти концерты? – подозрительно спросил мужчина (хотя – ох! – в этом возрасте он выглядел как мальчишка!).

      – Какая разница? – совсем неуважительно буркнула я. – Что скажете?

      Они переглянулись. Джинсы и концерты задаром – большое искушение.

      Женщина незаметно скрестила два пальца и потерла ими левую бровь, что означало: ни в коем случае! Я это знала. Вспомнила этот секретный жест общей договоренности. Сама проделывала его сто раз…

      – Нет… Мы не можем взять вас на квартиру, – наконец произнес мужчина. – Без паспорта. За… джинсы… Даже за концерты. Это странно. Противозаконно. И неудобно.

      «Господи, – подумала я, – что за, мягко говоря, тру́сы?!»

      – А если добавлю шубку? – не сдавалась я.

      Они вместе поднялись из-за стола и уставились в меня строгими взглядами: мол, пора и честь знать!

      – И две пластинки Галича! – отчаянно торговалась я.

      – Галича? Откуда? – со священным трепетом прошептал мужчина.

      Женщина толкнула его в бок и добавила бесцветным голосом:

      – Нет. Нам ничего такого не нужно. И Галича тоже. Извините…

      Мне оставалось вылить на их молодые головы правду.

      Мол, дорогие мои родители, вот она я, ваша родная дочь, пришла навестить вас в вашей беззаботной советской молодости, принесла вам подарки и готова вынести из своего нынешнего процветания все, что у меня есть, лишь бы вы мне поверили и оставили у себя. А в доказательство еще могу принести вам ваши же фотографии и свое свидетельство о рождении. И расскажу, что было, что есть и что будет… если вы не выставите меня за порог.

      Бред! Вот тут они и вызовут милицию или «скорую».

      Я готова была разреветься. Они стояли и смотрели на меня, красноречиво указывая на дверь. Стояли и смотрели…

      «Где ты теперь, папа?» – вдруг подумала я. Если бы сказать тебе, что через двадцать лет ты будешь жить в Америке в приюте для пенсионеров-эмигрантов, в так называемом кондоминиуме? И не узнаешь меня так же, как и сейчас, когда я приду туда по делам и разыщу тебя среди тамошней общины?.. Бесцветным голосом ты спросишь, где похоронена мать, хорошо ли я зарабатываю, и угостишь жиденьким кофе без кофеина. И будешь нервно ждать, когда я наконец-то уйду. Как ждешь этого сейчас…

      …Щелкнул замок, по коридору пронесся ураган, оставив за собой:

      – Я – пить!

      В кухне зазвенела посуда, из крана полилась вода.

      – Вера! – встрепенулась женщина. – Не смей пить сырую воду!

      Дымка стремительно выскочила из комнаты, за ней вышла и женщина.

      Напряжение разрядилось.

      – Это – дочка, – объяснил мужчина. – Все время за водой бегает!

      – Да, – сказала я. – Я познакомилась с вашей дочкой еще вчера. Хорошая девочка…

      – Так это она вам сказала о свободной комнате?

      – Ага… – кивнула я и добавила последний аргумент: – Я бы