Лицей послушных жен (сборник). Ирэн Роздобудько

проживут». Главное, создать еще одну ячейку общества в общем улье.

      Фотография нечеткая и единственная, сохранившаяся после маминого «аутодафе», которое она устроила после развода на дворовой помойке.

      Честно говоря, я ее до сих пор не понимаю, как и остальных женщин, для которых развод символизирует конец света.

      Так, смотрим дальше.

      Или – лучше НЕ смотрим?

      Или делаем вид, что ничего не замечаем?

      Или теряем сознание, вызываем «скорую» или лучше – санитаров из психушки?

      Благодаря профессии и жизненной закалке я привыкла к непредвиденным ситуациям. Кроме того, у меня была одна полезная черта – ничему и никогда не удивляться. По крайней мере, не выплескивать эмоции наружу. Я вообще не воспринимаю слишком эмоциональных или показательно-восторженных людей. Нет у меня к ним доверия. Моя стихия – иронично настроенные молчуны.

      Возможно, это из-за моего заикания, которое сделало из меня суперинтроверта.

      Я считаю, что настоящая жизнь – та, которую строишь внутри себя в полной тишине.

      Чем, собственно, я и занималась всю сознательную жизнь…

      Хитрая лиса! Я опять заводила себя в лес запутанных мыслей, пряталась за извилинами и цветными интегралами усыпленного мозга, рыла норы и прыгала в них, чтобы не признаваться: эта девочка на четвертой странице альбома… Эта девочка…

      Она похожа на ту, что стояла сегодня в дверях моей старой квартиры.

      Я еще раз склонилась над фотографией. Она немного поблекла, но детали увидеть было можно.

      Растрепанные косы, свисающие до талии.

      Из-под короткой полосатой юбки торчат две спички – худые ноги, покрытые пятнами зеленки.

      Глаза спрятаны под длинной челкой, но они, я знаю, синие…

      Я перевернула еще одну уцелевшую страницу. Здесь мы все втроем в том же дворе. Подпись: «На прогулку». Больше фоток нет.

      Теперь можно и сознание потерять!

      Или спокойно констатировать факт: мужчина в синих трусах, выглянувший из ванной, копия того, что стоит на фотографии тридцатилетней давности слева от девочки с длинными косами, а голос: «Верочка, кому ты открываешь?», – голос матери. В таком случае женщина с тазиком – действительно тетя Нина. А надпись на стене подъезда сделал Ярик.

      Фу-у-ух!

      Я отбросила альбом.

      О чем думать?

      Я попала в машину времени?

      Прошла сквозь портал?

      Бред! Я не очень-то воспринимаю фантастику. Кроме Брэдбери, никого не читала. Даже Стругацких всегда откладывала в пользу других книг. Даже если напрячься, все равно объяснить для себя эту, прямо скажем, странную ситуацию с точки зрения научной фантастики я не смогу. Есть, правда, еще несколько вариантов ее объяснения: моя усталость, жара, возбуждение от предложения Олежки, что вызвало не очень приятные воспоминания. В конце концов мой давний гастрит, который сегодня дал о себе знать. А еще разговор с бабулей, которая назвалась врачом четвертого управления, а на самом