Последний поход С-137. Валерий Федорович Мясников

му что флотское командование тщательно «оберегало» офицеров этой лодки от любых контактов с прессой и представителями общественности. Долгое время невозможно было узнать даже о том, как сложилась судьба подводников после осени 1981 года, когда западные репортёры фотографировали С-137 в шведских шхерах, да к тому же – в районе самой секретной шведской базы ВМС Карлскруна. А между тем на Западе «гуляла» жутковатая история: командир субмарины-шпиона советским командованием казнён, а все члены экипажа стали узниками сибирских лагерей.

      Но уже в Калининграде наступил момент, когда я решил сыграть ва-банк, и рассказал о своих тайных намерениях первому заместителю начальника политуправления Балтийского флота контр-адмиралу Павеласу Кашаускасу. Потрясённый тем, каким жестоким представляют за рубежом советский флот, адмирал стал нажимать кнопки на своём пульте. Вскоре в его кабинет вошёл… капитан 2 ранга Василий Беседин.

      – Вот он. Тот, которого вы ищете, – с металлом в голосе сказал адмирал. А потом, уже ни к кому не обращаясь, почти торжественно добавил: – Пусть расскажет всё честно, ничего не утаивая. Преследовать за правду его никто не будет…

      Я был поражён. Шёл 1990 год. Это ещё советское время. Откровенно говоря, идя ва-банк и зная, как в наших Вооружённых Силах «свято» относятся к любой открытости, будь она правдой или кривдой, я мало на что надеялся. А тут, вдруг, «пусть расскажет всё честно, ничего не утаивая»…

      Как оказалось, совсем недавно Беседин с благословления начальства слал в Москву, в редакцию журнала «Советский воин» телеграммы с просьбой, а потом с требованием не публиковать материал журналиста Вербицкого, который первым узнал о его судьбе, но с самим Бесединым не встречался. В «Советском воине» уже свёрстанный в очередном номере материал сняли. Но потом без чьего-либо согласия он каким-то образом появился в латвийской газете «Советская молодёжь». Казалось бы, это навсегда сомкнёт уста бывшего комиссара С-137, продолжающего служить политическим работником на Балтийском флоте. И вдруг, решительный шеф одним ударом разрубает существующий уже девять лет гордиев узел.

      Так капитан 2 ранга Василий Беседин получил полный карт-бланш, а ваш корреспондент – возможность первым наконец-таки узнать, что же происходило на борту С-137 в том загадочном автономном плавании в октябре 81-го.

      Хроника похода воспроизведена по воспоминаниям бывшего заместителя командира подводной лодки С-137.

      Первые мили

      Ещё со времён второй мировой войны у советских подводников сохранилась такая традиция: при встрече возвратившейся из автономки подводной лодки её экипажу прямо на пирсе преподносится зажаренный поросёнок. Аппетитный приз служит своеобразной символической наградой за успешный поход.

      Когда в Палдиски отдали последний швартов, стоявшие рядом на верхнем мостике командир лодки капитан 3 ранга Анатолий Пущин и его заместитель по политической части капитан-лейтенант Василий Беседин пожелали друг другу на этом же пирсе отведать жареной поросятины. Тем более что предстоящая боевая служба для экипажа С-137 была первой.

      До этого Беседин ходил на боевые замполитом морского тральщика на «японском направлении» – в Тихом океане, у Курильских островов. Там же, принимая участие в спасении севшего на мель буксира, своими глазами видел, насколько опасна мель для любого корабля. Спасти тогда буксир не удалось, пробоины в днище оказались настолько большими, что как только сдёрнули его с каменной банки, он сразу затонул… А вот на другом конце страны пришлось переквалифицироваться в подводники. Его назначили замполитом на среднюю (отсюда класс «С») дизель-электрическую подводную лодку с бортовым номером С-137, которая в тот момент стояла в ремонте.

      Ремонт в заводе для любого корабля – это настоящее стихийное бедствие для всего экипажа, а для командования ПЛ просто пытка. Лучших моряков сразу забирают на плавающие лодки, а вместо них присылают тех, от кого хотят избавиться в других экипажах. От нехватки специалистов на кораблях первой линии постоянно в экипаже меняются офицеры и мичманы. Экипаж практически лишён возможности заниматься профессиональной подготовкой, отработкой борьбы за живучесть, что особенно для подводников – вопрос жизни и смерти, теряет сплаванность и морскую выучку. Поэтому на заключительном, самом напряжённом этапе ремонта приходится начинать отработку практических действий экипажа почти что с нуля.

      Ценой невероятных усилий этот аврал закончился для экипажа С-137 в назначенный срок. Когда отдавали швартовы у стенки судоремонтного завода, о зажаренном поросёнке, конечно, не думали. Мысли были заняты совсем другим: не утонуть бы, отойдя от пирса… Таков был уровень морской выучки сбродного ремонтного экипажа.

      Тем не менее, в своей базе в Палдиски переукомплектовали экипаж. Многие офицеры и мичманы, после постановки лодки в ремонт приписанные к другим кораблям, вернулись к Пущину. Отработали и сдали курсовые задачи. Их ещё можно назвать «выпускными» – после сдачи курсовых корабль получает право выходить в самостоятельное плавание. Экипажу даже доверили участвовать в торпедной стрельбе на приз главнокомандующего ВМФ. Приз, конечно, не взяли, но отстрелялись неплохо, получили