Игрожур. Великий русский роман про игры. Андрей Подшибякин

есть зал-то был полон – просто вокруг пары образовалась мёртвая зона.

      – Это ж не медляк! – выдохнул Гной.

      – Какая разница, – прошептала счастливая Туша, начиная очередной круг танца.

      Мимо проплывали знакомые лица одноклассников. Близнецы Кабановы издевательски подняли большие пальцы: молодец мол, дуй до горы. Ещё недавно такой добрый Лёша Корявый дождался, пока Гной встретится с ним взглядом, и проартикулировал губами: «Пидор!» Полузнакомые девицы из параллельного класса шептались с выражением брезгливости на ярко накрашенных физиономиях. Показалась Бура – на Гноя она не смотрела, завистливо ловя выражение лица Туши.

      Песня про Сан-Франциско подошла к концу, её сменил главный хит сезона – «Овощевод» группы Ace of Base. Одновременно с этим Гной встретился глазами с Алиной Петрозаводской и вдруг понял: он просто обязан объяснить ей всё. Что Туша – это так, мимолётное, что он вообще не знает, как это получилось. Что даже она, Алина, его вообще больше не интересует: у него без пяти минут роман с божественной Анной. Гной отшвырнул Тушу в сторону (точнее, попытался – партнёрша была его на голову выше, весила вдвое больше и не собиралась так скоро прерывать момент собственного триумфа) и направился к Петрозаводской. Его вело вправо и ужасно хотелось пить, «Овощевод» врезался в мозг адской дрелью. Юрик подумал, что футуристический богатырь (а уж тем более всенародный журналист) должен в любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие и самообладание.

      На глазах у изумлённой публики Гной доковылял до Алины и неожиданно для самого себя взял её за плечи (на самом деле, чтобы не упасть). Петрозаводская оторопела и даже не попыталась вырваться. По лицу Юрки снова мазнул стробоскоп. Соученики потрясённо молчали. Здесь Гной понял, что плачет навзрыд.

      – Я… я тебя… как ты могла… носатый…

      Алина пришла в себя и начала выдираться; её ярко-алые (сорок минут перед зеркалом!) губы начали было складываться в грязное ругательство, как Гной вдруг совершенно успокоился.

      – Прости, – сказал он почти трезвым голосом. Потом оглушительно икнул. Потом его вырвало.

      Следующее утро было самым чудовищным в жизни Юрия «Dark Skull» Черепанова aka Тёмный Череп. В голове (особенно в области затылка и над глазами) творилась ядерная война. В рот, казалось, забралось и сдохло какое-то животное вроде крупного хорька. Гной полежал какое-то время с закрытыми глазами, понял, что его начинает крутить, как бельё в стиральной машине (этот эффект знающие Юриковы одноклассники называли «вертолётики») и попытался разлепить веки.

      Боль была чудовищной. Казалось, в глазницы забили два раскалённых гвоздя. Юрик взвыл было, но тут же умолк: у изголовья стояла мама, которой, несмотря на субботу, полагалось быть на работе: конец года, квартальный отчёт, Юрик не вникал.

      – Сколько время… – простонал похмельный кибер-богатырь.

      – Вставай.

      Гной начал было выкарабкиваться из-под одеяла, в процессе чего понял, что из одежды