Тайная жизнь пчел. Сью Монк Кидд

кожу. Я подошла к горке такими крошечными шажками, как какая-нибудь японка, и опустилась на пол, твердо решив не плакать. Но мои глаза уже начинало жечь.

      Т. Рэй сидел в кресле и чистил ногти карманным ножиком. Я переминалась с колена на колено, надеясь получить хотя бы секундное облегчение, но от этого боль лишь глубже проникала под кожу. Я закусила губу и в это мгновение почувствовала деревянную картинку Черной Мадонны у себя под поясом. Я почувствовала вощеную бумагу с фотографией внутри и перчатки мамы, прижатые к моему животу, и вдруг осознала, что там моя мама, прямо у меня на теле, как если бы она была панцирем, защитившим меня, чтобы помочь справиться со всей этой подлостью.

* * *

      На следующее утро я проснулась поздно. Как только мои ноги коснулись пола, я сунула руку под матрас, проверить, на месте ли вещи моей мамы.

      Уверившись, что все на месте, я отправилась на кухню, где нашла Розалин, подметающую крупу.

      Я намазала маслом кусок хлеба.

      Она мела с таким ожесточением, что меня обдавало ветром.

      – Что произошло? – спросила она.

      – Ночью я выходила в сад. Т. Рэй думает, что я встречалась там с мальчиком.

      – А ты встречалась?

      Я вытаращила на нее глаза:

      – Нет.

      – Сколько времени он держал тебя на этой крупе?

      Я пожала плечами:

      – Может, час.

      Она прекратила мести и посмотрела на мои колени. Они горели сотнями ярких кровоподтеков, крошечными синяками, которые вскоре превратят кожу в сплошное синее пятно.

      – Посмотри на себя, детка. Посмотри, что он с тобой сделал, – сказала Розалин.

      Мои колени истязали достаточно много раз в моей жизни, чтобы я перестала думать об этом как о чем-то из ряда вон выходящем; с этим просто нужно было время от времени мириться, как с простудой. Но сейчас выражение лица Розалин заставило меня взглянуть на это новыми глазами. «Посмотри, что он с тобой сделал».

      Я разглядывала свои колени – именно за этим занятием и застал меня Т. Рэй, войдя на кухню.

      – Взгляните-ка, кто решил наконец проснуться. – Он вырвал хлеб у меня из рук и бросил в миску Снаута. – Будет не слишком бесцеремонно с моей стороны, если я попрошу тебя пойти в персиковую палатку и чуть-чуть поработать? Тебя пока еще не выбрали королевой дня.

      Я знаю, это звучит безумно, но до сих пор я думала, что Т. Рэй хотя бы немножко меня любит. Я не могла забыть, как он улыбался мне в церкви, когда я пела, держа в руках перевернутый вверх ногами сборник гимнов.

      Я смотрела на его лицо. Оно было злобным и презрительным.

      – Пока ты живешь под моей крышей, ты будешь делать, что я скажу! – заорал он.

      «Тогда я найду другую крышу», – подумала я.

      – Ты поняла? – спросил он.

      – Да, сэр, я поняла.

      И это было правдой. Я поняла, что новая крыша сможет сделать для меня невероятное.

* * *

      Ближе к вечеру я поймала еще двух пчел. Лежа на животе поперек кровати, я наблюдала, как они кружатся внутри банки, не находя выхода.

      Розалин сунула голову в дверь:

      – Ты