Последнее купе. Андрей Воронин

оттуда все деньги и сигареты, какие были. Денег набралось восемь тысяч с мелочью, сигарет – полторы пачки. Так. Да, и еще паспорт, пожалуй. И фонарь. И нож. И самодельный ключ, который подходит ко всем железнодорожным уборным – хуже нет, чем ждать, скрутив ноги, пока кончится санитарная зона.

      Жора сложил все вещи в сумку «стримлайн» из прочного нейлона, добавил пару джинсов, две футболки и тонкий свитер. В одной из картонных коробок под кроватью нашел старые теннисные туфли, темные от пыли и грязи. Натянул на ноги, зашнуровал – сойдет.

      Затем набрал номер железнодорожной справочной:

      – Ближайший поезд через Романово, будьте добры.

      Девичий голос на том конце провода весело переспросил:

      – В какую сторону, молодой человек?

      Жора подумал.

      – Москва… В сторону Москвы.

      В трубке что-то шуршало, пиликало, слышалось далекое эхо разговоров на параллельных линиях. Девушка снова возникла в эфире:

      – Поезд сто восемьдесят три, «Сочи – Мурманск», прибывает в час пятнадцать минут ночи. Стоянка десять минут.

      – Мне нужно место в спальном вагоне, девушка, – сказал Жора. – Посмотрите, есть что- нибудь?

      – В таких поездах СВ не бывает. Если вам до Москвы, то можете подождать туапсинский состав, он…

      – Нет. Тогда верхнее купейное, – Жора подумав секунду, добавил: – Или лучше четыре места в одном купе.

      – В шестом вагоне заявлена бронь до Романова, если это купе не выкупят до прибытия поезда – считайте, оно полностью в вашем распоряжении. Счастливого пути.

      – Спасибо.

      На часах 23.50. Жора закурил и стал ждать, когда отец дочистит свою вонючую трубку и отправится баиньки.

      Сочи – Мурманск, думал Жора. Все складывается один к одному. Выродок, дармоед. Двоюродный брат Павлушенька. Мурманск, Мурманск. Подумать только. Отец сам подсказал ему решение.

      Без нескольких минут двенадцать погас электрический свет, падающий на траву из окна кухни.

      В 00.10 затихли последние звуки в спальне.

      Жора взял фонарь, спустился вниз. На кухне еще витал запах трубочного табака, остывший ужин нетронутым стоял на столе. Жора нашарил подвесной шкафчик на правой стене, здесь стоят банки с крупами, макаронами и специями. Он взял со стола нож и просунул между шкафчиком и стеной, затем подцепил шкафчик пальцами и потянул на себя, словно крышку врезанного в стену люка.

      В стене за шкафчиком находится один из отцовских загашников – он был здесь, по-видимому, с самого начала и задумывался как неотъемлемая часть архитектурного проекта.

      Жора принялся шарить рукой.

      Третья сверху, вторая справа плитка – она легко поворачивается на шарнире. Внутри… ого. Что-то плещется. «Де Монталь», арманьяк, тридцать девятый год. Кучу денег, наверное, отвалил папан. Жора осторожно поставил бутылку на стол. Так, что дальше? Бумаги, какие-то документы, любительские фото с неровно обрезанными краями, бабы и мужики в чем мать родила, вальпургиева ночь – сослуживцы, что ли, из ПО «Резопласт»? Рассматривать некогда,