Если бы всё было иначе. Сара Эверетт

не привыкнуть, что нужно кому-то сообщать, где я нахожусь.

      – Ты точно не перенапрягаешься, Джесси? У тебя две работы, так ты еще и в клубе помогаешь…

      – Я в порядке, мам, – говорю я.

      – Тогда хорошо.

      Возникает короткая неловкая пауза, потом она вздыхает.

      – Ладно, я просто хотела узнать, где ты. Пожалуйста, будь внимательна за рулем!

      Я обещаю, что буду внимательна, и сбрасываю звонок.

      Мама очень сильно изменилась за прошедший год, и я никак не могу поверить, что эта новая версия – «Мама 2.0» – останется с нами надолго. Я думаю о тишине, царившей в нашем доме, и о полумраке, окутывавшем родительскую спальню, и эти мысли ударяют по мне, словно плеть. Я предпочитаю сосредоточиться на нашем разговоре с Эрни, чем вспоминать, как мы жили раньше.

      Поэтому я мысленно возвращаюсь к словам Эрни – о пустоте, которую он заполняет, – и вскоре вязну в трясине своего прошлого. Меня засасывают мысли о Мэл, Ро и Люке. И даже о Сидни.

      Я редко поступаю импульсивно, но по дороге домой моя выдержка дает сбой.

      Я позволяю себе сделать то, что обычно не делаю.

      Проезжаю мимо дома Коэнов, который стоит в самой восточной части города. Притормаживаю, чтобы хорошенько рассмотреть неизвестную мне машину, и пытаюсь представить – всего на минуту, – какой сейчас была бы моя жизнь, если бы в ней не случилось прошлого лета.

      2

ТОГДА

      После того как мы узнали, что Мэл больна, я целую неделю едва могла взглянуть на нее, чтобы не расплакаться. Причем это были не тихие, утонченные слезы, а громогласные, судорожные рыдания. Время от времени я была готова поклясться, что чувствую на себе взгляд Ро. Тогда я вспоминала слова, сказанные им тем вечером.

      «Представь, что на ее месте твоя мама».

      Неужели ему казалось, что я краду у него Мэл? Что я пристала к его семье как банный лист и покушаюсь на их боль, которая не имеет ко мне отношения?

      Как он мог такое подумать – что эта боль меня не касается?

      Я росла, подчиняясь тем же правилам, что Ро и Люк. Мы засыпали под одни и те же сказки. Мэл обнимала нас, ругала и любила – всех одинаково. В моих воспоминаниях Мэл укладывала меня спать чаще, чем мама. Мэл была моей семьей во всех смыслах этого слова, которые имели значение.

      Как Ро мог этого не понимать?

      После того злополучного вечера наше общение складывалось странно. Он не говорил, почему на самом деле попросил меня уйти, а я все так же его чуть-чуть за это ненавидела. По крайней мере, пыталась. Но бо́льшую часть времени я просто грустила. Раньше у нас с Ро не было друг от друга секретов. Мы ссорились, но никогда не обижали друг друга специально. Это заставляло меня задумываться: вдруг в нашей дружбе произошли необратимые изменения и теперь мы медленно становимся чужими?

      Прошло несколько дней, и наступила суббота. Мы с Ро сидели в «Росас» – пекарне Мэл – и набивали животы кексами «Красный бархат». «Росас» в переводе с тагальского означает «роза», но посетители постоянно думали, что это имя хозяйки, и называли так Мэл.

      Передо мной лежали временно забытый