Фандом 2.0. Анна Дэй

заметив лужу на столе. Она хватает салфетки и накрывает ими растёкшийся кофе. – Психолог мне всё объяснил. Странные сны и непонятные воспоминания – это нормально. После комы трудно поверить, что опасности не подстерегают нас на каждом шагу. Человек вдруг осознаёт, что смертен, – произносит Кейти, продолжая вытирать салфетками совершенно сухой стол. Она явно слово в слово повторяет то, что целый год втолковывал ей психолог. – Мы были на «Комик-Коне», видели кучу всего, связанного с «Танцем повешенных», встретились с Расселом Джонсом и Джулией Старлинг. Конечно, наши головы были под завязку забиты сюжетом этой книги.

      Виола хлопает ладонями по столу.

      – Значит, тебе тоже снится «Танец повешенных»?

      Кейти больше не вытирает стол, но и глаз не поднимает.

      – Всё время.

      Виола поворачивается ко мне:

      – Элис, а что снится тебе?

      «Не могу… не буду слушать».

      – Элис? – не отстаёт Ви.

      – Да, – хрипло выдавливаю я. – У меня тоже бывают странные сны. Кейти права: это реакция на травму или что-то вроде того.

      – Нет, – решительно отвечает Виола. – Мы были там. В «Танце повешенных».

      Кейти смеётся – будто звенит беспокойная птичья трель.

      – Вот ты упёрлась, Ви! Не нуди!

      Собрав все силы, я старательно изображаю уверенность и говорю:

      – «Танец повешенных» – всего лишь книга. Этот мир не существует.

      Виола подаётся вперёд.

      – Прошлой ночью мне приснилась пожилая женщина. Я видела её во сне и раньше, но не знала, кто она. Может, где-то глубоко в подсознании знала, но отказывалась помнить, как вы. Это Бабба. Бабба из «Танца повешенных». Она освободила мою память. Понимаете, все эти непонятные картинки и воспоминания вдруг обрели смысл. В прошлом году мы лежали в коме, а на самом деле находились в «Танце повешенных», целую неделю, и пытались разыграть сюжет книги правильно, довести его до конца, чтобы вернуться домой.

      Мы долго молчим. У меня такое ощущение, что всё тело разом отказалось мне повиноваться. Голова отключилась. Я поднимаю глаза на Кейти, но у неё вид не лучше – она тоже перепугана донельзя.

      Мои руки вдруг сами собой открывают сумочку и шарят там в поисках губной помады. Что может быть неожиданнее и глупее в такой ситуации? Нащупав пудреницу, мою любимую, со стрекозой на крышке, я достаю её и медленно пудрюсь. К тому времени, как процедура завершена, я – снова я, и моё лицо больше не кажется чужим. Бросив пудреницу обратно в сумку, я с усилием делаю глоток.

      – Господи, Ви! – наконец произношу я. – Сколько же кофе ты выпила, поджидая нас?

      Кейти сдавленно хихикает.

      – А может, дело не в кофе? Что там подсыпали в сахарницу?

      Виола откидывается на спинку кресла, в её глазах набухают слёзы.

      – Я права, и вы это отлично знаете. Просто боитесь показаться чокнутыми или думать о том, с каким трудом нам удалось выбраться в наш мир. А я всё помню. Абсолютно всё. Кейти, ты подружилась с Торном. Сначала мы думали, он запал на тебя, потому что ты похожа на Руфь, а потом оказалось,