Варяг. Смерти нет. Александр Мазин

Воин, который боится смерти? Смешно. Да и не станет нурман убивать раба. Зачем? Обойтись может как-нибудь по-нехорошему? Ну да, это у них запросто. Но опять-таки калечить его не станут. Нурманы рачительны, имущество берегут. Да и похуже с ним бывало! И пытали его. И травили. И убивали почти до смерти. Жена потом по косточкам собирала. И вообще: что такое боль, если правильно к ней относиться? Развития без боли не бывает. Так что придётся этому маленькому телу к ней привыкать. И к боли, и к опасности. Потому что жить рабом Сергей не собирается.

      Да, он больше не князь. У него нет дружины, земель, связей, богатства. Нет византийского гражданства и друзей из числа владык. Но всё вышеперечисленное ему, Сергею Духареву, никто не дарил. Сам добыл. И снова добудет, ведь впереди, похоже, новая жизнь. А это, блин, гораздо лучше, чем старость. Чем боль, которая никогда не прекратится.

      Только одна потеря – действительно потеря. Родные, которых он никогда не увидит. Друзья…

      Накатило внезапно. Аж зубами заскрипел. Ни жены, ни детей он никогда больше не увидит! Он один, совсем один в злом, чужом мире!

      К собственной боли добавился ужас мальчишки. Захотелось забиться куда-нибудь под скамью, свернуться в клубочек и скулить…

      Стоп!

      Сергей медленно вдохнул-выдохнул, обуздывая эмоции. Слабость духа он точно не может себе позволить. С такими-то тощими ручонками. Наблюдать, думать, анализировать. Разобраться, куда он попал, что преподнесла новая жизнь.

      Ну и постараться эту жизнь сохранить. Ему и в восемьдесят с лишком умирать не хотелось, а уж терять эту, новую, юную, кипящую в каждой клеточке мальчишеского тельца, это уж совсем было бы неправильно. Мелкий? Вырастет. Хилый? Поздоровеет. Конечно, он выживет. Какие могут быть сомнения? С его опытом, жизненными и воинскими умениями, знаниями. Да он тут всех в бараний рог скрутит, дайте срок.

      – Жрать сюда, – по-словенски, с акцентом прорычал нурман.

      Пленники оживились.

      Спящие проснулись, бодрствующие полезли вперёд. Какая-то тётка при этом отпихнула Сергея, едва не сбив с ног. Но он всё же сумел прошмыгнуть, протиснуться между крупными немытыми телами и ухватить пайку. Сергей выбрался из толпы. Так, что у нас?

      Кусок варёной рыбы без соли и лепёшка из скверной муки.

      Так себе трофей. Рот, однако, моментально наполнился слюной.

      – Дай сюда! – грязная волосатая рука потянулась к лепёшке.

      Сергей, не глядя, сунул локтем. Движение вышло корявым, но попал он удачно. В глаз. Кудлатый волосатомордый мужик взревел, замахнулся…

      И тут вмешался один из нурманов.

      Хлопнул волосатого ладонью по роже. Небрежно, беззлобно…

      Мужика, однако, унесло метра на два.

      – Каждый есть своё! – нравоучительно изрёк нурман. – Кто чужое брать – наказан больно!

      Сергей торопливо запихал в рот остатки. Проглотил, давясь. Ужасно вкусно!

      – Это пить, – сообщил нурман персонально Сергею, указывая на кадку, в которой плескалась озёрная вода.

      Кружки не было. Сергей, на этот раз успевший первым, зачерпнул ладонями. Нектар!

      Ещё