Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты. Михаил Лекс

к Шкуро.

      – С какой стати? – удивился Шкуро. – Зачем мне пересаживаться за во-он тот столик?

      – Дело в том, что конец девятнадцатого и начало двадцатого веков на этом столе Вам будет кушать не совсем удобно, – деликатно произнёс официант. – Сказать по правде, так и вовсе будет невмоготу Вам кушать здесь, за этим столом, да ещё в добавок и… с этими… – официант многозначительно показал глазами на этих, – с позволения сказать, едоками. И кроме того, я же вижу, что Вам плохо за этим столом. Я же вижу, что Вам невмоготу сидеть с этими… господами. Честно говоря, я думаю, что Вам вряд ли полезет кусок ветчины в горло, если Вы станете кушать за одним столом с этими господами.

      – А Вы правы, – согласился Шкуро. – Вы правы и Вы, самое главное, правильно видите проблему и абсолютно точно её высказываете. Приятно иметь дело с умным человеком. Как Вас зовут?

      – Официантом зовут, – ответил официант.

      – За какой, говоришь, столик, официант, пересесть? – спросил Шкуро.

      – Во-он за тот, у окошечка, – сказал официант.

      – Прощайте, господа, – сказал Шкуро. – Ухожу кушать. Вы и сами всё слышали, а потому, уверен, что всё поймёте правильно. Не прощаюсь. До конца перерыва, если мои часы не врут, – Шкуро посмотрел на свои часы, – ещё более сорока минут. Я очень богатый человек. Я могу позволить себе пересадку любого органа и я, в отличие от вас, господа, не экономлю на своих органах. К вашему сведению, господа, у меня уже четвертый желудок, а полгода назад мне поменяли в седьмой раз печень. Приятного аппетита, господа. Смотрите, чтобы макаронина не застряла у вас в глотке. Смешно будет вызывать скорую помощь из-за того, что подавишься пустыми макаронами.

      Шкуро сел за столик у окна. Официант подошёл к Шкуро, несколько нагнулся и полушёпотом заговорил:

      – Рекомендую начать с водочки. Вы ещё не пили сегодня?

      – Сегодня ещё нет, – отвечал Шкуро.

      – Тогда рекомендую с «Первосоюзной», – сказал официант, – и небольшую порцию студня, с горчицей и хреном.

      – Это замечательно. Давай, официант, двести граммов водки и студень, – сказал Шкуро.

      Адмирал Шкуро и трезвый-то – человек ума-то не большого. А уж когда выпьет, то и вовсе дураком становится. Двести грамм водки адмирал выпил за три глотка. Тут же умял и огромное блюдо с говяжьим студнем, обильно поливая его хреном, горчицей, и чёрным посыпая перцем. Печень слегка побаливала и в сердце покалывало. Но адмирала это нисколько не беспокоило. На его счетах лежали триллионы и в его личных больницах всегда имелись донорские запасные части для каждого участка его прожорливого тела.

      Затем адмирал съел две тарелки монастырской ухи, затем две тарелки ухи волжских бурлаков. Под уху Шкуро выпил пол-литра перцовой водки. После, ему принесли на огромном блюде запечённого молочного поросёнка. Его Шкуро съел под два литра пива.

      Только после того, как от поросёнка ничего не осталось, Шкуро повеселел. Он посмотрел на стол, за которым сидели