Проблеск истины. Эрнест Хемингуэй

пройдет.

      – Ты понимаешь, что я имею в виду. Все хорошо, и вдруг какое-то жуткое железо проглядывает сквозь завесу милой фантазии, сквозь сказочный и добрый мир, каким он был в детстве. Мы живем у подножия вершины, как в раю, и каждый день красив невыразимо, и вы с вашими шуточками забавны и милы, и все вокруг счастливы, и любят меня, и я их тоже очень люблю. И вдруг – хрясь…

      – Понимаю, котенок. Но и ты пойми: все просто только на первый взгляд. Я ведь девчонке не грублю. Просто соблюдаю здешние приличия.

      – Пожалуйста, не говори с ней резко в моем присутствии.

      – Не буду.

      – А со мной в ее присутствии?

      – Тоже не буду.

      – И на самолете ее кататься не повезешь?

      – Конечно, нет, дорогая. Обещаю.

      – Я так скучаю по Отцу… Хоть бы уже Уилли скорее прилетел.

      – Да. – Я опять привстал, чтобы проверить погоду. Тучи над Чулусом сгустились, однако вершина была по-прежнему отчетливо видна.

      – Надеюсь, вы не собираетесь этого беднягу сбросить с самолета? С тебя и Нгуи станется.

      – О Боже! Ну что ты говоришь? Мне бы такое и в голову не пришло.

      – А мне пришло, когда я слушала ваш разговор.

      – И у кого из нас после этого скверные мысли?

      – Дело не в том, какие у кого мысли. Просто вся ваша компания… вы делаете все с какой-то чудовищной спонтанностью, словно и не думая о последствиях.

      – Дорогая, я постоянно думаю о последствиях.

      – Не знаю… Эта ваша внезапность, бездушность… И шуточки дурацкие. В каждой шутке запах смерти. Я хочу, чтобы было как раньше, когда все друг друга любили.

      – Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Сумасшедший дом продлится максимум два-три дня. Этих людей поймают, куда бы они ни пошли. А сюда они вряд ли сунутся.

      – Помнишь, как здорово было раньше? Мы каждое утро просыпались с ожиданием чуда. Ненавижу, когда охотятся на людей.

      – Дорогая, никто ни на кого не охотится. Слава Богу, ты не видела, как это бывает. На севере – другое дело. А здесь все с нами дружат.

      – Только не в Лойтокитоке.

      – Их скоро поймают, это же ясно. Не стоит из-за них переживать.

      – Я переживаю за вас. Не люблю ваши жестокие игры. Отец не был жестоким.

      – Хм… Ты уверена?

      – По крайней мере не так, как ты или Джи-Си. Даже вы с Уилли, когда сходитесь, начинаете друг друга подстрекать.

      Глава четвертая

      Я вышел из палатки, чтобы еще раз проверить погоду. Тучи над Чулусом становились все гуще, но над восточным склоном было ясно. Мне показалось, что в небе еле слышно звенит мотор. Через несколько секунд сомнения развеялись, и я послал за джипом. Мэри села рядом со мной; мы выехали из лагеря и направились к взлетной полосе по колее, заросшей новой травой. Дичь лениво убегала с дороги. Самолет прозвенел над нами и пошел на посадку – серебристо-голубой, с посверкивающими крыльями. Уилли улыбался через плексиглас. Машина села, развернулась и вперевалку, как журавль, побежала в нашу сторону, гоня пропеллером ветер.

      Уилли открыл