#Этюды_21_века. Ирина Лазарева

кровати в спальне. Там почти ничего не слышно было. А Катерина и Саша ворочались на диване в проходной гостиной. Они все слышали и спать не могли.

      – Мам, ну что же они кричат? – спрашивал сын. – Скажи им, чтоб спать ложились. – Его слова резали по живому. Она должна была что-то сделать ради него и ради еще не рожденного ребенка. Но сделать ничего не могла.

      Кое-как они уснули. В два часа ночи Катерина почувствовала, словно кто-то сильной рукой вытянул ее изо сна. «Все ли в порядке?» – с этой мыслью она вскочила с дивана.

      Стояла непривычная и тревожная тишина. Володя лежал на матрасе на полу, а Леша до матраса не дошел, уснул в коридоре на голом полу. Стояла омерзительная пьяная вонь. Ей стало не по себе. Она зашла на кухню.

      Но лишь только Катерина открыла дверь, ее обдало жаром и опалило ресницы. На ее глазах вспыхнула занавеска. Огонь перекинулся на нее с плиты, охваченной языками пламени. Плиты! Газовой! Не успев закричать, она почему-то сразу сообразила, что делать. Мысль, что она мать, а не девчонка, которой она до сих пор себя считала из-за молодости, пронзила ее. Нужно было не кричать, а детей спасать.

      Катерина быстро закрыла дверь, чтобы кислород не поступал в маленькую кухню. Тут же перекрыла газовую колонку. Затем с неженской силой одним рывком содрала белую кружевную занавеску с окна и бросила ее в раковину, открыв кран с водой. Затем схватила ковш и стала лить воду на плиту, пока не потушила огонь полностью.

      Она взглянула на почерневшую плиту еще раз, чтобы понять, отчего начался пожар. На конфорке стоял обугленный самогоночный аппарат, непонятно откуда взявшийся в их квартире. Видно, мужья варили самогон, но не дождались, заснули. А ей просто повезло проснуться ровно в тот момент, когда самогон стал выливаться из переполненной кастрюли и загорелся. Не проснись она ровно в ту минуту – они бы все задохнулись и сгорели.

      После этого происшествия они с мужем поругались так, что Леша с женой быстро собрали детей и уехали домой. А на следующий день Володя отправился в командировку – его отправили на курсы повышения квалификации.

      Для Катерины его отъезд мало что менял физически – она и так все по дому делала сама. Но он дал ей время для размышлений. И размышления эти, как клещи, впились в мозг и высасывали из нее силы. Она ненавидела свою жизнь, ненавидела его. За то, что пил, за то, что чуть не погубил их всех. За то, что двоюродный брат, притащивший самогоночный аппарат, был ему дороже них – жены и сына. Ведь он послушал его и не возразил, а стал тайком с ним варить эту гадость.

      Володя говорил, что хотел дочку, но на самом деле он не мог хотеть ребенка. Он желал лишь одного – пить и забываться в этой проклятой водке и самогоне. Ему не нужно было ничего. Что уж далеко ходить, этот ребенок и ей был не нужен. Зачем он ей? Чтобы усложнить и без того нелегкую жизнь? Чтобы сделать ее еще несчастнее?

      И для чего только Катерина поторопилась и рассказала мужу, что ждет ребенка! Ах, если бы потерять теперь этого ребенка, если бы с ним что-то случилось! Это бы все решило, облегчило