Пылающий город. Василий Зеленков

как в прошлом, присоединиться к эскадрилье на перехватчике. Фрегату требовался командир, а не дополнительный пилот.

      – Спросите, не нужна ли им помощь.

      Его словам аккомпанировал оглушительный взрыв. Мостик озарили оранжевые отблески.

      Карсов вскинул голову, в ужасе уставившись на клипер. Корабль изгоев окутали огонь и клубы дыма.

      Лейтенант подался вперед, сжав кулаки:

      – Харут!

      Алеманд прищурился. С плеч как Катуэйские горы свалились, когда из пламени вынырнул «колубриум» Левицкого. Перехватчик не пострадал, но из двух ракет под брюхом висела одна.

      Связисты обрадованно зашумели.

      – К работе! – прикрикнул Карсов. Прикушенный уголок рта подергивался в нервной улыбке: они с Левицким дружили.

      «Колубриум» заложил вираж, намереваясь снова отправиться в пробитую «Вентас Аэрис» брешь. Рядом пристроился перехватчик Даремина. Майор условными жестами приказал выпустить последнюю ракету и уходить. Левицкий выразительно хлопнул ладонью по шлемофону и кивнул.

      Через миг «колубриумы» синхронно закрутились по спирали, сбивая с толку наводчиков клипера и готовясь к новой атаке.

      Несмотря на потери, изгои не сдавались. Они всегда дрались до последнего, словно Тень обрушила на них проклятье безумия, лишив инстинкта самосохранения.

      Левицкий убрал тягу и канул в черноту дыма. Он летел туда, где побывал меньше минуты назад: к глыбе с ульями складов и щупальцами труб подачи боеприпасов.

      Скала светилась бледно-фиолетовым. От одной ракеты она не развалилась, так что старлей и без указаний Даремина планировал выдать добавки. Пока недобалансиры держали монструозную конструкцию в воздухе, изгои расстреливали эскадрилью «Вентас Аэрис». А он успел к ней привязаться.

      Левицкий хотел отправить клипер к земле. Внизу как раз тянулись горы, на которые не распространялись охранявшие драгоценные равнины Полиадские соглашения. Не было причин сдерживаться.

      Он двигался практически во мраке, ориентируясь на отблески сиреневого света. Вокруг стучали моторы, искрили порванные кабели, мелькали всполохи пожара. Ученики Церковной школы сказали бы, что его вела интуиция. Но Левицкий доверял лишь своим рефлексам, навыкам и памяти.

      Уже встав на курс, он вспомнил: Даремин понятия не имел, куда лететь. Старлей включил хвостовые огни, служа маяком. Невзирая на нелюбовь к горластому майору, он не подставил бы его в бою.

      В шлемофоне в очередной раз промчались помехи.

      Левицкий вздохнул: «Только б Телец не заблудил, иначе меня отправят под трибунал…»

      Он точно рассчитал время. Мизинец, безымянный и средний пальцы левой руки прижали рычажок в основании гашетки.

      Ракета понеслась к цели.

      «Колубриум» перевернулся через левое крыло и упал вниз, освободив дорогу Даремину. Левицкий считал, через несколько секунд майор повторит его путь: выпустит ракеты и закрутится в штопоре.

      Однако последним, что старлей заметил при развороте, были три вспышки вместо одной.

      Перехватчик накрыла