Пылающая гора. Книга 2. Татьяна Милях

то же время был упрям и суров до жестокости – в общем, представлял собой политико-экономическими воззрениями своего времени.

      Анри зашёл в кабинет и поприветствовал Кольбера. Господин встал навстречу графу:

      – Здравствуй, де Круа! Такая неожиданность! Я ждал тебя только на следующей неделе, – радостно приветствовал министр посетителя.

      – Я с удовольствием бы остался ещё на месяц, но Жером срочно вызвал меня: не справляется он один с наплывом писем, – посетовал Анри. – Боится брать на себя ответственность.

      – Да, граф, незаменимый ты у нас, – хмыкнул Кольбер.

      – Незаменимых не бывает! – возразил де Круа.

      – Бывает, Анри, бывает, – серьёзно ответил патрон. – Можно поставить человека на должность, и вроде он выполняет ту же работу, но результат выходит совсем другим, – нахмурившись, вздохнул министр. – Чувствую, последнее время маркиз Лувуа копает под меня. Создание Огненной палаты было инициировано с его подачи. А следствием руководит де Ла Рейни. Генерал-лейтенант во всем слушается маркиза. Охрана, стерегущая арестованных, также подчиняется Лувуа, так что Его сиятельство имеет все возможности для манипуляции над процессом, и эту возможность он не упустит. Не зря Лувуа лично наведывался в Венсенский замок и лично допрашивал Лесажа. После этого визита колдун проявил редкую словоохотливость и даже оговорил маршала Люксембурга – старого соперника Лувуа на военном поприще, – возмутился Кольбер.

      В самом деле, маршала обвинили в связях с дьяволом и прочих ужасах. Многие аристократы, проходившие по делу о ядах, предпочли бежать из страны, но только не Люксембург. Полководец сам явился в Огненную палату и был заключен под стражу. Однако обвинения против маршала рассыпались в суде, и его пришлось выпустить. Между тем обвиняемые продолжали говорить, причем большая часть подозрений удивительным образом касалась врагов министра Лувуа или их родственников.

      – А я являюсь его главным соперником, – продолжил монолог министр. – Мир, который наконец -то подписали в феврале, позволил закончиться войне, которую вела Франция. Любая война разорительна для страны! – возмущался он. – И мои действия вызывают недовольства Лувуа и других высших чинов, которые хорошо погрели руки на этой бойне.

      Когда, наконец, был заключён договор с голландцами, и мир лежал у ног Людовика, гордость монарха не знала границ. Он произнёс фразу, исполненную тщеславия: «Только моя воля позволила заключить этот мир, коего так желали те, от кого он не зависел». Французский народ разделял энтузиазм короля. Париж присвоил ему титул Людовика Великого, несмотря на огромные налоги и постоянный контроль, которому по воле короля обложили подданных. Но невозможно было встретить человека, будь то дворянин или простолюдин, который бы не превозносил монарха до небес и не выражал бы готовность отдать все свои силы и достояние на служение Людовику. А все проклятия, связанные с нуждой, вызванной войной,