Волшебники. Начало. Книга 1. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты. Михаил Лекс

президент, срочное дело, – с ходу начал Шкуро.

      – Гайдар Тимурович, – обрадовался Гаврилов, – как я рад Вас видеть. Вот верите, никого так не рад видеть, как Вас.

      – Серьёзно? – удивился Шкуро. – Мне рады? Вы? С чего это вдруг? Помнится, ещё месяц назад Вы просили первого министра отправить меня в отставку? И вдруг такая встреча. Что-то случилось?

      – Это клевета, Гайдар, я клянусь тебе в этом, – сказал президент и сделал какой-то странный жест правой рукой вокруг своего рта. – Спроси любого, спроси хоть министра финансов, это честнейший человек, он даже матери возвращает долги и он врать не станет.

      – Я верю Вам, господин президент. Верю, как не верил до сих пор никому. Но я к Вам не за этим, я к Вам по делу.

      – По делу? Ко мне? Зачем? Не надо. Вот это Вы бросьте, Шкуро. Дело – это, брат, не ко мне. С делом Вы, пожалуй, и погорячились. Нет? Не погорячились?

      – К Вам, господин президент, к Вам, к кому же ещё. Более не к кому. Я бы с радостью сунулся бы к Вашему управляющему, например, но ведь не на него готовится покушение.

      – Покушение? – испуганно прошептал президент и зачем-то достал из стола вязаную шапку, которую ему подарила на день рождения его жена, и надел её.

      – Покушение, покушение, господин президент. Да Вы шапочку-то снимите. Жарко поди в шапочке-то.

      – На кого покушение, Гайдар Тимурович? Ну не тяните Вы, ей Богу, что за привычка, – нервно выдавил из себя президент.

      – Убить Вас хотят. В принципе, всё уже готово, дело остаётся за малым.

      – Что значит, всё уже готово? – переспросил президент. – И что значит это Ваше выражение, Гайдар Тимурович, «дело остаётся за малым»?

      – То и значит, что исполнители найдены и предоплата внесена.

      – За чем же дело стало? – спросил президент.

      – Приказа ждут. Без приказа нельзя никак. Дисциплина железная.

      – Тьфу, балбес. Когда Вы научитесь говорить так, чтобы Ваш президент Вас понимал. Объясните толком: кто, что, зачем и почему. И не гоните Вы, ради Бога. Ну, честное слово, сил моих больше нет. Шкуро, ведь понимать же должны. Вы же не у себя в бункере.

      – Виноват, господин президент. За день так умаешься, что сил уже нет что-либо изложить понятно. Слова явно за мыслью не поспевают. Но и Вы меня обязаны понять, господин президент, ведь я думаю только тогда, когда говорю, никак не раньше. Дайте чего-нибудь съесть, а?

      – Кто же ест-то на ночь глядя, Шкуро? – удивился президент. – Может, Вам водочки приказать принести.

      – Не-е. Я не пью. Вы распорядитесь – чего-нибудь покушать.

      – Чего же тебе покушать-то дать, Шкуро? – недоумевал Гаврилов. – Уж и кухня поди закрыта. Я и повара уже отпустил.

      – Ну чего-нибудь дайте. Что Вам… жалко, что ли?

      – Да мне не жалко, – оправдывался президент. – Не пойму только, чего дать-то Вам?

      – Ну дайте хоть что-нибудь. Что-нибудь-то у Вас есть? – молил Шкуро