Обычные командировки. Повести об уголовном розыске. Игорь Скорин

кармана платья достала пинцет, небольшое увеличительное стекло и развернула конфетные обертки, расправляя каждую бумажку концами пинцета. Стала внимательно рассматривать.

      – Что же вы хотите знать о них, товарищ полковник?

      – Все, и главное – кто съел то, что было завернуто, – усмехнулся Дорохов.

      – Это нашей науке неизвестно, – в тон ответила женщина. – Могу вам сказать лишь то, что конфеты одной партии.

      – А нельзя ли, дорогая Анна Сергеевна, на них отыскать следы пальцев?

      – То, что вы задумали, вряд ли получится. Нет, следы здесь, бесспорно, есть, я их проявлю, но использовать эти отпечатки для идентификации личности не удастся. Во-первых, слишком мизерная поверхность. Во-вторых, бумага была настолько скомкана, что особенности папиллярных узоров наверняка стерлись.

      – Ну что ж, нельзя так нельзя, – вздохнул Дорохов. – А жаль. Думаю, тот, кто съел эти конфеты, нас с Киселевым очень заинтересует. А вы, Анна Сергеевна, любите конфеты?

      – Как вам сказать, в меру, пожалуй.

      – А за какое время, по-вашему, можно съесть четыре-пять «Снежков»?

      – Ну это кто как ухитрится…

      – Товарищ полковник, – не вытерпел Киселев, – да при чем тут эти самые «Снежки»?

      – Этого я и сам пока не знаю… Кстати, поручи кому-нибудь разузнать, есть ли «Снежки» сейчас в продаже, а если нет, то когда продавались… И хорошо бы немного купить, ну хотя бы граммов сто.

      – Будет исполнено, товарищ полковник! – Киселев в недоумении пожал плечами.

      Едва капитан ушел, в дверь кабинета постучались, осторожно, неуверенно.

      – Входите, входите! – дважды повторил Дорохов. В комнату робко вошла девушка в простом темном платье, с большим потрепанным портфелем в руках. Дорохов сразу признал Зину Мальцеву и подумал: «Лицо совсем детское, а застывшая в глазах боль сделала ее взрослой».

      И его словно кольнуло: «Вроде Ксюши моей, чуть постарше. Да нет, та побойчее будет». И подумал суеверно: «Не дай бог и ей попасть вот в такую же историю».

      – Заходите, Зиночка. – Он вышел ей навстречу, подвинул стул и сам присел рядом. – Да не смущайтесь. – Ему захотелось провести рукой по ее волосам и прибавить: «Доченька», но он сдержался. – Располагайтесь поудобнее.

      Дорохов взял портфель из рук девушки, удивился его тяжести и бережно поставил на пол.

      – Ну, рассказывайте, – решительно сказал он.

      – Я не знаю, что… – почти прошептала девушка.

      – Как это – не знаю? – Дорохов повысил голос, увидев, что губы девушки задрожали. Он знал, что самый худший способ успокоения в таких случаях – это жалость и сочувствие. – Замуж собираешься, а не знаешь, какой у тебя жених. Ведь любишь?

      – Люблю, – почти с вызовом обронила девушка.

      – Ну и прекрасно, люби на здоровье, если он, конечно, того заслуживает…

      – Да как вы можете так говорить, если… раз вы его не знаете. Это такой парень! Я из-за него и в институт не пошла.

      – Времени на подготовку не осталось?

      – Вы