Обычные командировки. Повести об уголовном розыске. Игорь Скорин

и потом враждовать они стали… Или угрожал когда-нибудь этот самый дружинник вашему сыну. Ведь сами понимаете, что вот так, из-за ничего, нельзя же просто убить человека.

      – Нельзя или можно, не знаю. Знаю, что нет у меня теперь сына. И кто убил, знаю. А угрожать моему сыну никто не угрожал. Мне не верите, поговорите с Жоржем-парикмахером, вместе они работали.

      – А нельзя ли на Сергееву комнату взглянуть? – спросил Дорохов.

      Женщина вновь насторожилась и с откровенной неприязнью посмотрела на Дорохова:

      – Зачем? Не дам в его вещах копаться! Пусть так и останется, как при нем было.

      Дорохов успокоил хозяйку, пообещав посмотреть лишь с порога. Проходя мимо серванта, задержался, рассматривая вазочку с карамелью.

      Заглянув в комнату, увидел небольшой шкаф для одежды, самодельную тахту из пружинного матраца, на стене – книжную полку; маленький стол, на котором стоял магнитофон «Романтик», а в углу – рижскую радиолу «Ригонда». На стене над тахтой были приколоты кнопками фотографии нескольких красавиц, переснятых с журнальных обложек. На двух снимках линии причесок были исправлены углем. «Модели», – решил про себя Дорохов.

      – Думала, женится, спальню ему тут оборудую. Уж и деньги накопила, хотела от себя гарнитур подарить. Теперь вместо гарнитура памятник закажу…

      Открывая им дверь на лестничную площадку, женщина неожиданно сказала:

      – Приходил к Сергею несколько раз механик с нашего завода, Костя Богданов. Серьезный человек. Спросите у него, какой был у меня сын. Может, ему веры больше будет, чем мне.

      Дорохов и Киселев молча шли по улице. Посещение матери оставило у них горький осадок.

      – Интересно бы заглянуть к Сергею в стол. Может, там записи какие-нибудь есть? – проговорил полковник.

      – Вряд ли. Кстати, у нас появлялась мысль произвести в его квартире осмотр.

      – Ну и что же? – остановился Дорохов.

      – Как что? Вы же сами видели, в каком состоянии мать.

      Вернувшись в кабинет, Дорохов включил настольный вентилятор, опустил на окна шторы и пожалел, что не сделал этого перед уходом. Начало припекать, и кабинет, выходивший на солнечную сторону, нагрелся, словно печка.

      Захотелось в лес. Без ружья, без собаки, так, побродить. Вот бы на Волгу, в ту деревню, в которой снимал домишко в прошлом году… Там постоянно дует ветер. Жена еще говорила, что тот дом в ложбине, как в аэродинамической трубе. Уж здесь бы она оценила ту «трубу»… Итак, в карманах у Славина не было конфет «Снежок», не было их и дома, по крайней мере на виду, в серванте. Но ведь могли же его угостить? А может быть, случайно купил их в ларьке? Все может быть. «Интересно, а не сохранились ли на этих обертках отпечатки пальцев?» – подумал Дорохов, рассматривая свою находку.

      Вошел капитан Киселев и с любопытством уставился на небольшие бумажные шарики.

      – Слушай, Захар Яковлевич, ты мог бы вызвать сюда эксперта-дактилоскопа?

      – Пожалуйста! – Киселев набрал номер, попросил эксперта зайти и сел