Дайте место гневу Божию (Грань). Далия Трускиновская

кадром кинулась по вокзалам. Неизвестно, что парень затеял, в какие дальние страны собрался – но его очень поздно вечером поймали на Павелецком. Он был крепко пьян, а деньги, которые имел при себе, естественно, пропали.

      Возвращаться к родителям он отказался и несколько дней прожил у шофера телевизионной машины. Тот был мужик простой, элегантный костюм и галстук Герки сбили его с толку, придав парню возраста, и шофер решил – от водки вреда не будет, а только большая польза. Богуш узнал, что сын спьяну вспоминает счастливое детство, махнул рукой и выдал денег на спиртное. Этот способ лечения он понимал.

      Потом Герку перевезли в гостиничный номер и уложили спать.

      Теперь следовало решить – как быть с ним дальше.

      Богуш и сам не хотел возвращаться в родной город, где собственноручно поднял вокруг сына столько шума. Но ему больше деваться было некуда. Что касается Герки… Вспомнив себя в Геркины годы, Богуш решил – хоть на Камчатку подался бы, только не туда, где ждут с победой.

      – Протасов, говоришь? Школа-то там есть?

      Вопрос был резонный – занимаясь непонятно чем с Буханцевым и Золотовым, Герка окончательно запустил учебу. Алгебра и физика российскому Копперфильду были ни к чему. А теперь следовало поскорее вернуться к нормальной жизни.

      – Как же без школы?

      – Думашь, ему лучше закончить учебный год там?

      – Конечно, Гриша! Ему нужно поступить в класс, где его никто не знает. Ну, пусть бы хоть на троечки!.. А я буду на хозяйстве…

      – Протасов, значит…

      И тут дверь спальни отворилась. На пороге стоял Герка в трусах, накинув на плечи одеяло, и лицо у него было помятое. Он плохо соображал, куда это его вынесло сонным потоком, на какой берег бытия выплеснуло…

      – А-а, родители… Сушит… Дайте чего-нибудь, а?..

      – Герочка, сока?! – Надя кинулась к холодильнику, выхватила початый пакет, рыжеватая струя выскочила мимо казенного стакана.

      Герка сел в кресло и плотнее завернулся в одеяло.

      – Не понимаю, – неожиданно трезвым голосом произнес он. – Вот не понимаю – за что? Кому и что я сделал плохого? За что сперва дали, потом отняли?

      – Кто дал, Герочка?

      – Не знаю. Кто-то дал. Я же мог! А потом отнял. И вот я уже ничего не могу. Так вот – за что? За что меня наказали? Батька, ты юрист. За что людей так наказывают?

      – Я сам ни хрена не понимаю, – честно ответил Богуш. – Одно знаю – ты действительно не сделал ничего плохого. Наверно, есть люди, которым доставляет удовольствие издеваться над другими людьми. И они выбрали тебя, нас… Больше мне ничего на ум не приходит.

      – Батька, ты сколько лет в прокуратуре работаешь?

      – Хороший вопрос! – Богуш-старший даже улыбнулся. – Если в целом – то уже почти четверть века, а что?

      – Батька, что такое справедливость?

      – Еще один хороший вопрос…

      – Кто-то поступил со мной несправедливо. Как сделать, чтобы он был наказан? – жестко спросил Богуш-младший.

      – Ну… – Богуш-старший оценил ледяную злость сына и его желание поквитаться с мошенниками. Вот только логика