Страга Севера. Сергей Алексеев

лишь для документов, лежащих в кармане. Он никогда не был в Канаде и духоборов, отправленных туда еще Львом Толстым, не видел, а потому легенда мало что значила. Однако и тем прежним Русиновым он не осознавал себя и думал о нем как о старом друге, хотя новый, перевоплощенный, унаследовал его «я».

      «Я» относилось к Мамонту: прозвище уже давно вросло в сознание и было, по сути, неизменным, переходящим именем.

      В глубине дворов на Большой Полянке для Мамонта был куплен особняк усадебной застройки, с двором, высоким решетчатым забором и старыми липами.

      Следовало привыкнуть и к своему новому состоянию, к обстановке в доме, освоиться в пространстве, и на это была отпущена целая неделя. В первые дни его не покидало ощущение, что он вернулся из космического полета и теперь проходит процесс адаптации на земле. Больше всего угнетало одиночество в пустом доме, и он с утра до вечера не выключал телевизор, чтобы хоть чей-то голос звучал в этих стенах. Кто занимался покупкой и обстановкой особняка – все очень хорошо продумал: тут было все, что может иметь привыкший к роскоши русский канадец. Все, кроме книг, если не считать телефонных и банковских справочников, товарных каталогов и рекламных журналов. У богатых свои привычки…

      Через четыре дня вечером Мамонт услышал, как во двор въехала какая-то машина, и скоро в замке входной двери ворохнулся ключ. Нащупав в кармане рукоятку пистолета, он отвернул предохранитель и стал в дверном проеме передней. Один замок открылся, ключ скрипнул во втором, затем сработал третий, кодовый, и на пороге оказалась женщина лет тридцати. Она по-хозяйски сняла шляпу, расстегнула плащ.

      – Здравствуй, Мамонт! Будем знакомиться: я твоя жена.

      – Наконец-то! – вздохнул Мамонт.

      – Ты скучал без меня? – засмеялась она, вешая одежду.

      – Надоела холостяцкая жизнь, – разглядывая «жену», сказал он. – Но ты должна была позвонить…

      – В Москве не работают автоматы!.. Ты ужинал?

      – Нет еще…

      – Сейчас я что-нибудь приготовлю, а ты загони машину в гараж.

      Раньше Мамонт видел ее лишь на фотографиях, знал ее имя из свидетельства о браке – Надежда Петровна, урожденная Грушенкова, но сейчас неожиданно уловил сходство «жены» с Августой-Дарой. Внешне они были совершенно разные: Надежда больше напоминала смугловатую, темноволосую цыганку, однако манера держаться и какой-то пронзительный, останавливающий взгляд выдавали их родство. Было известно, что она родилась в провинции Британская Колумбия, в городе Кастлгар, принадлежала к общине духоборов и выехала из Канады вместе с мужем, в чем Мамонт сильно сомневался.

      Надежда пригнала их машину – темно-серый «линкольн». Мамонт сел в кабину и минут десять разбирался в управлении, прежде чем запустил двигатель и включил свет. После «уазика» в этом агрегате казалось так много лишнего, но что делать, если у богатых свои привычки.

      С первого же вечера пустынный дом ожил: как и полагается в состоятельной семье, жена не работала и занималась домашним хозяйством.