Александр Суворов. Сергей Тимофеевич Григорьев

хором ответило со двора несколько голосов.

      Со страшным шумом и визгом в петлях захлопали железные ставни, загремели болты. Видно было, что люди старались нарочно делать как можно больше стука и грома. То же делалось во всем доме: грохот доносился со всех сторон.

      Наконец стало тихо. Вошел дворецкий и ввел старосту с бирками[45] в руке; с ним вместе вошли выборный караульщиков с кленовой колотушкой и ключник со множеством ключей на большом кольце.

      Дворецкий поклонился барину и, обратясь к выборному, начал говорить:

      – Слушайте приказ барский: смотрите всю ночь не спите, кругом барского дома ходите, колотушками громко стучите, в рожок трубите, в доску звоните, в трещотку трещите, по сторонам не зевайте и помните накрепко: чтобы птицы не летали, странным голосом не кричали, малых детей не пугали, на крыши бы не садились и по чердакам не возились. Слушайте же, помните накрепко!

      – Слышим! – во всю глотку гаркнул выборный.

      – Слышим! – глухо отозвались со двора.

      Выборный с низким поклоном подал барину колотушку и поцеловал ему руку. Староста отдал бирки Пелагее Петровне. Дворецкий повернулся к старосте и прочитал ему наставление:

      – Скажи сотским и десятским, чтобы все они, от мала до велика, жителей хранили и строго соблюдали, обывателей от огня неусыпно сберегали, глядели и смотрели: нет ли где в деревнях Целееве, Медведках и Голявине смятения, не увидят ли на небесах какого страшного явления, не услышат ли под собой ужасного землетрясения. Коли что случится или диво какое приключится, о том бы сами не судили и ничего такого бы не говорили, а в ту пору к господину приходили и все бы его барской милости доносили и помнили бы накрепко!

      Ключнику столь же складный и подробный приказ отдала, приняв от него кольцо с ключами, Пелагея Петровна.

      Дворецкий махнул рукой. Выборный, староста и ключник вышли, за ними и дворецкий. Пелагея Петровна спрятала под подушку бирки и ключи, взбила попышней сено постели, потушила все свечи, кроме одной, на пюпитре с книгой, и, пожелав барину сладко почивать, удалилась.

      Настала тишина… Александр сидел у ног Головина, пока длилась странная церемония, и не смел шевельнуться, помня за собой уже шесть преступлений.

      Головин положил Александру на голову тяжелую руку и спросил:

      – Кота видел или соврал?

      – Нет, не видел. Соврал.

      – Зачем? Лги только в крайности, ради жизни спасения…

      Головин помолчал и еще спросил:

      – Что за столом рассмеялся?

      – У барыни зайчики в глазах прыгали… Такие веселые!

      – Бойся женских глаз, отрок. Почему одной каши спросил?

      – А я поросенка не люблю: он на ребенка похож.

      – Так. «Будь умерен в пище и питии». Это хорошо. Человек выше сытости…

      – Коли нечего есть, так и каши запросишь…

      – Ты спросил: «Кто всё это съест?» Они! – Головин повел рукой вокруг. – Нынче ради тебя и твоей матери, почитай, две сотни людей сыты.

      Рука Головина

45

Бирки – счетные палочки, на которых нарезками обозначался счет.