Грехи негодяя. Анна Рэндол

если это она убита?…

      Нет, убита была не Оливия, был мертв один из слуг. Ножевое ранение в грудь оказалось смертельным.

      Проклятие! Ему захотелось окликнуть ее, захотелось громко выкрикивать ее имя до тех пор, пока она не покажется целой… живая и невредимая. Да, конечно, он презирал ее, но ни за что на свете не пожелал бы ей такой судьбы.

      Но где же она? Оливия не стала бы прятаться в комнате, услышав подозрительный шум. Она наверняка отправилась бы узнать, что происходит. Пошла бы до того, как осознала бы неразумность своего поведения…

      Клейтон старался двигаться бесшумно. Нападавшие скорее всего уже ушли, но он не желал обнаруживать свое присутствие раньше, чем будет необходимо.

      Что же случилось? Наверное, это ограбление. В холле не было ни одного серебряного подсвечника, да и вообще Клейтон не заметил по пути ничего блестящего, а раньше всего этого было в избытке. Но бандиты почему-то вошли через переднюю дверь, причем вошли днем. А ведь грабители обычно дожидаются ночи, чтобы проникнуть в дом тайком.

      Клейтон шел по коридору, заглядывая в каждую комнату.

      Не только в холле не было никаких украшений. Все комнаты, кроме гостиной и кабинета, оказались практически пустыми. В гостиной он заметил также несколько медных подсвечников. Интересно, почему грабители оставили то, что легче всего продать?

      Клейтон уже давно знал, что фабрика практически развалилась, поскольку ею никто не занимался; только два года назад она неожиданно возродилась. И возможно, нынешнее состояние дома являлось результатом финансового краха.

      Мысль об Оливии, распродающей домашние вещи, должна была доставить ему удовольствие. Это можно было бы считать своего рода высшим правосудием, но он, Клейтон, не настолько глуп, чтобы верить в него.

      И вообще, какое ему дело до Оливии?

      Что случилось с ней после его ареста, его не тревожило. Он имел претензии к ее отцу, а не к ней. Выясняя, что стало с фабрикой, Клейтон намеренно не стал ничего узнавать о ее жизни.

      Ему было все равно.

      Он открыл дверь в библиотеку и услышал женский крик. Рука Клейтона стиснула нож. Но это была не Оливия.

      В дальнем углу комнаты, в темноте, съежилась немолодая служанка. Она закрыла лицо ладонями.

      Спрятав нож в ножны, Клейтон медленно направился к испуганной женщине. Он вовсе не желал напугать ее еще сильнее.

      – Успокойтесь. Я не сделаю вам ничего плохого. Что здесь произошло?

      Женщина немного успокоилась, но все еще не желала выбираться из темного угла, казавшегося ей безопасным.

      – Вы же не русский, правда? – спросила она с дрожью в голосе.

      Клейтон покачал головой, неожиданно почувствовав слабость в ногах. Мысли путались. При чем здесь русские? Черт возьми, что здесь происходит?!

      – Нет, конечно, не русский. А они еще здесь?

      Служанка тяжело вздохнула.

      – Нет, думаю, уже ушли. Забрали ее и ушли.

      – Кого они забрали?! – Должно быть, его голос прозвучал слишком резко, поскольку женщина