На все цвета радуги (сборник). Евгений Пермяк

я пожелаю. От «сдачи» я отказался и попросил приплюсовать её к доле набольшего зверолова, но тот сказал на это:

      – Уговор был у нас – и́сполу. Исполу и получай.

      Тогда, чтобы не обижать моего дружка-товарища, я выбрал себе цветной шарф, и мне ещё дали катушку ниток. Стёпа взял только ситец. Когда ему намерили положенное, он попросил на бумажке написать, «во сколь ценили корсаков и сколько и почём намерили ситцу».

      Продавец исполнил это и, попрощавшись со Стёпой за руку, сказал:

      – Если что, Стёпа, будет опять – отоварим по твоему усмотрению.

      – Бывайте здоровы! – помахал рукой Стёпа, взваливая мешок с ситцем за плечи.

      Когда мы пришли в Карасинскую, Стёпа деловито положил мешок перед матерью и сказал:

      – Ситчишко, маманя, тебе на платье и свекровке на юбку.

      – Спасибо тебе, родимец, – целовала его старуха, – за то, что ты свекровку-колотовку не забываешь!

      Когда сели ужинать, Степан попросил «испить с устатку» жбан браги. Мать поставила брагу. Он отхлебнул глоток и сделал замечание:

      – Беда, какая ядрёная! Для меня пожиже надо варить да сахару класть.

      – О чём разговор! – согласилась бабушка. – Сказано – сделано.

      Об охоте Стёпа не начинал разговора первым. Это могло выглядеть несолидно. И лишь когда вернувшийся с заимки отец спросил его: «Как зверовали, мужики?» – Стёпа скупо рассказал об охоте, не роняя моего достоинства, а даже похвалил меня:

      – Из Фёдора будет толк. Может…

      Взрослые переглянулись, не обронив, однако, ни единой усмешки.

      Перед сном мать мыла Стёпу в корыте на кухне. Стёпа капризничал, скандалил. Жаловался на мыло, которое ему ест глаза. Потом ему велели выпить кружку парного молока и уложили спать.

      Толковый мальчик

      Из всех дедушкиных былей-небылей Миша больше всего любил рассказ про хмельную вишню. Рассказ про то, как жадная мельничиха, чтобы не выбрасывать вишню, на которой настаивала настойку, решила скормить ягоды уткам. И как утки съели эти хмельные ягоды и повалились вверх лапками.

      Очень смеялся Миша, когда жадная мельничиха хмельных уток приняла за дохлых и ощипала их до перышка, чтобы добро не пропадало.

      Ещё громче хохотал Миша над концом рассказа, когда голые, ощипанные утки в себя пришли. Ожили. На ноги поднялись, и мельничиха на всю улицу выла: уток жалела.

      И дед хохотал, рассказывая внуку эту смешную байку.

      А внук вдруг задумался и сказал:

      – А что, дедушка, если лесную птицу хмельными ягодами накормить… Бери тогда большущих тетеревов без ружья.

      Дед вначале посмеялся над внуковой выдумкой, а потом задумался. И было над чем.

      В тайге зимой тетерева держатся стайками. Голодные птицы падки на всякую пищу. И если насыпать тетеревам хмельных можжевеловых ягод, брусники, черники и всего того, чем они кормятся, может быть, и в самом деле без ружья можно будет птицу добывать.

      Поразмыслил дед над внуковой подсказкой и принялся настаивать хмельные ягоды. Хоть и не верил дед в эту хитрость, а отчего не попробовать,