Либертанго. Михаил Немо

действительно зря.

      Боль в сердце так и не прошла, но в остальном Макс чувствовал себя превосходно. Очищенный организм восстанавливался, сознание было кристально ясным. Впереди открывались блестящие, солнечные перспективы, и лишь на задворках сознания темным облаком нависала мысль о неумолимо приближающемся расставании с Ланой. («Заговор молчания» оставался нерушим: оба продолжали вести себя так, словно распоряжались вечностью.)

      Книга предупреждала о необходимости на выходе из голода умерять аппетит. Но сам аппетит оказался сильнее книг и предупреждений. Есть хотелось беспрерывно – словно после травки «пробило на хавчик». Вдобавок не терпелось поскорее вернуться в форму: мышцы жаждали действия, пресс требовал недостающий кубик.

      Ради пищи и радости движения организм был готов на всё: он хитрил, изображая безупречное самочувствие. Взять Макса хитростью оказалось проще, нежели измором: на десятый день после окончания голодовки он пошел на тренировку по боксу. Вернувшись и плотно поев, он почувствовал, что заболевает: поднялась температура, в животе ныло.

      С тех пор как однажды Макс выкинул в урну рецепты, к врачам он не ходил принципиально. Вдобавок за время службы в Минздраве ему открылась истинная сущность медицины: гигантская промышленная отрасль заинтересованная лишь в доходах. Иными словами, в умножении и продолжении болезней. Подчиняясь этой основополагающей стратегии, медицинская наука направлена лишь на лечение симптомов, а не причин недугов. И редкие попытки отдельных врачей и даже медицинских направлений «зреть в корень» в корне же и пресекаются. (Для пресечения здоровых тенденций необязательно их запрещать – достаточно объявить шарлатанством или отказать в финансировании.)

      Болезнь вяло текла с месяц, после чего жизнь возвратилась на круги своя: в теле и голове наблюдались привычные, фоном сопутствующие тяжесть и муть. Но теперь было с чем сравнивать: Макс помнил легкость и чистоту, помнил незамутненную ясность сознания и остро чувствовал ущербность теперешнего – обычного – состояния.

      Он знал, что повелся на хитрость и совершил «грехопадение», буквально объевшись запретных плодов. Но он не смог бы поручиться, что в другой раз сумеет этого избежать. Сколь ни сильна воля, но обезумевший от голода и бездействия и дорвавшийся наконец до радостей жизни организм оказался сильнее.

      Возникшая после курса Випассаны эйфория тоже закончилась. Теперь, по прошествии нескольких месяцев, смысл медитации и буддизма в целом виделись приблизительно так: ты медитируешь и ведешь «правильную» жизнь, получая «бонусы». Иными словами, создаются причины, которые, повинуясь кармическим законам (сложным, но работающим, к счастью, независимо от понимания), ведут к благоприятным последствиям. Это и называется «улучшать карму».

      Макс уже собрал все положенные ему за десятидневную отсидку «кармические бонусы», получил «зарплату» (в виде эйфории и всё тех же денег), и теперь считал, что неплохо бы повторить – заработать очередную