Антонов. Последний пожар. Николай Викторович Тюрин

чекисты сообщили в Саратов, но Шурка там не появился. Ждали чекисты Александра и на его квартире в Кирсанове. Только напрасно ждали. Антонов как в воду канул.

      Друзей Антонова, милиционеров Заева и Лощинина, после формального допроса большевики расстреляли на другой день после ареста. А в чём вина-то их была, чтобы жизнью платить? Сметал кровавый террор всё на своём пути. И вот ведь парадокс: это эсеры террором когда-то пугали власть. Теперь настала их очередь, власть шла к ним с террором.

      А Пётр Токмаков уцелел. Как раз в день ареста Заева по служебным делам он приехал в Трескино и у Грача встретил Антонова. Шурка обрисовал ему ситуацию, и Токмаков решил домой не возвращаться. Остался с Антоновым.

      Вот так зародилась жестокая банда, о которой вскорости узнает и сам Ленин…

      11

      Ишина о грозящей опасности предупредили через сестру его, проживавшую в Трескино. Помнил хорошо Антонов, что когда он вернулся в Кирсанов, Иван сразу приехал к нему и выложил на стол деньги, оставшиеся после знаменитого ограбления кассы в Инжавино.

      – Вот, Саша, я всё сберёг. Десять лет прошло, а они как новенькие, – сказал тогда Ишин с довольным видом, любовно поглаживая рукой деньги.

      – Я и не думал об этом, Ваня. Не до денег там было. Иногда думалось, что и не выберусь никогда, – ответил Александр, тронутый верностью друга.

      – А как же иначе? Не мог я по-другому. За всё время лишь коня себе купил. Без коня никак, – развёл виновато руками Ишин.

      – Правильно, что купил. Молодец! – похвалил Антонов. – Тебе больше положено.

      – Да разве этими деньгами перекроешь твои страдания? Я уж сколько думал, чтобы на них тебя выручить. Но куда там! К централу не подступиться. Жандармы там отборные были. Боялся, что сам загремлю.

      – Всё уже в прошлом, Иван. Теперь новую жизнь строить надо, и в этом денежки нам помогут. Скоро нам и лошади потребуются, и снаряжение. Вот и займись этим, – попросил Антонов друга.

      – Понимаю. Будь спокоен, Александр, сделаю в лучшем цвете. Есть у меня на примете лошадки. И место тихое есть с верным человеком.

      Как в воду они тогда глядели, готовились к трудным временам. Ишину по роду занятий торговой деятельностью не сложно было скупать лошадей в ближайших сёлах, не вызывая подозрений. Перегонял их Иван на глухой хутор в лесу на берегу Вороны. Жил там молчаливый мужик-старовер, не принимающий новую советскую власть.

      – От сатаны она. Бесы народом правят, – поговаривал он.

      Не сразу после весточки Антонова ушёл в бега Ишин. Семью жалко было. Детишек трое у него, мал мала меньше. Но уже принародно стал грозить наганом Мишка Голомазов, кричал:

      – Что, мироед, не лопнул ещё? Скоро тебе конец. Заева расстреляли. Настанет твоя очередь.

      Но тронуть Ишина он пока не решался. Уважали мужики Ишина в Калугино, могли вступиться. А коммунистов в селе мало было. Да и серьёзных улик во вредительской деятельности Ивана у Голомазова не набиралось.

      – Не маши наганом, Мишка. Вдруг стрельнёшь,