Антонов. Последний пожар. Николай Викторович Тюрин

на румяном лице развёл руками Грач. – Седьмой будет.

      – Молодец! – похвалил его Антонов. – Бойцов рожай. Бойцы нынче нужны.

      – Друзья мои, попрошу наполнить сии кубки, – сказал витиевато Ишин, показывая на железные кружки. – Тост говорить буду.

      Заев без промедления налил собравшимся целительного напитка.

      – Сегодня, товарищи, среди нас находится замечательный человек, – торжественным голосом заговорил Иван. – С юношеских лет он ведёт борьбу против властей за несправедливо обиженных и обездоленных. Всякий страждущий всегда находит у него защиту. Этот человек ценою своей свободы и многолетнего мытарства по тюрьмам за торжество добра и равноправия доказал свою преданность народу русскому. Поэтому мой первый тост – за здоровье Александра Степановича Антонова.

      – Ура! – громко воскликнула компания, и, звонко чокнувшись, все дружно выпили.

      – Ну, Иван, как красиво расписал. Молодец! – похвалил Ишина Лощинин.

      – Главное, что верно всё, – добавил Токмаков, похрустывая солёным огурцом. – Я Степаныча уважаю.

      – Захвалили, черти, – одобрительно произнёс Антонов, с любовью оглядывая товарищей.

      – По заслугам, Степаныч, – сказал Шурка Боголюбский, наслаждаясь угощением. – Лучшего начальника я не встречал.

      – Не льсти начальству, Саша, – поддел его Антонов. – Или прибавку к окладу захотел? Из своих платить не буду.

      – А кто ж от денег откажется? – весело сказал Боголюбский. – Но Советы жадны больно. Не платят своему оплоту.

      – Нам, Степаныч, твоего уважения достаточно, – серьёзным голосом произнёс Заев, наливая новую порцию.

      – Мы, Александр Степанович, с тобой чувствуем себя защищёнными от произвола большевиков. Не разбирают они, каким трудом добро нажито. Богатый – значит враг. А если я по копеечке наживал? – обиженно заговорил Грач.

      – Не прибедняйся, Афанасий. Таких крепких хозяев ещё поискать, – Ишин хорошо знал Симакова. – Прав ты в другом. Вот меня большевики уже сколько раз пытались прижать, но Александр Степанович не даёт. И вот спасибо ещё Петру.

      Лощинин, довольный, что и его не забыли похвалить, выкрикнул новый тост:

      – За дружбу!

      И опять «ура», чоканье, гвалт одобрения. Потом, грозно выдохнув в сторону, приняли самогонку.

      – Хороша! – оценил напиток Токмаков.

      – Пейте, ешьте, дорогие гости, пока в землю не упали кости, – стихами забалагурил Грач.

      Антонов пил мало, с удовольствием закусывал и слушал товарищей. Вот они – те, кто пойдёт за ним в огонь и воду, кто не предаст и не оставит в беде.

      – Орлы! – поднялся Александр из-за стола. – С вами не страшны никакие трудности. Не зря мы столько страдали и терпели. Свергли царя и думали, что теперь народ вздохнёт свободно. Но нет этого. Борьба продолжается. Коммунисты хотят украсть нашу победу. Только этому не бывать! Давайте выпьем за успех нашего благородного дела.

      – Ура! – вновь громко закричали уже немного захмелевшие