Алмазное сердце. Ирина Шевченко

нужды, дэйни, – ответил ей мужской голос.

      Я обернулся и с удивлением понял, что принадлежит он всю дорогу проспавшему дэю. Для человека, регулярно прикладывавшегося к фляге с бренди, тот выглядел невероятно трезвым и спокойным.

      – За забором – усадьба Мэвертон, – пояснил он. – Самые вкусные яблоки в Вестолии. И самые злые собаки. Далеко не уйдет.

      – Собаки? Какой ужас! – схватилась за сердце старая корова и заработала пару уничижительных взглядов – от меня и от рыжеволосой соседки.

      Нож все еще торчал из моей ноги. Пока его не выдернули, крови было немного, но долго так продолжаться не могло. Свыкнувшись с болью, я лихорадочно вспоминал, брал ли в дорогу бинты и какие-нибудь снадобья.

      – Кто бы мог подумать, что он так не любит юристов, – задумчиво пробормотала сидевшая напротив девушка.

      – Молчали бы вы, вместилище пороков, – огрызнулся я. – И радовались, что не на вас обрушился праведный гнев.

      Конечно, она была ни в чем не виновата, и мне тут же стало неловко за вызванную болью вспышку раздражения. А девушку мои слова, кажется, не на шутку испугали – верно, представила себя с ножом в… где-нибудь. Но она быстро взяла себя в руки.

      – Позвольте взглянуть на вашу рану.

      – Что за странные желания для столь юной особы? – отмахнулся я и повернулся к ждавшему то ли объяснений, то ли указаний Унго. – У нас есть…

      – Я вам не юная особа! – вспыхнула рыженькая. – Я – целительница!

      – Замечательно. У вас есть бинты?

      – Есть. Но прежде рану нужно обработать.

      – Спиртом? – оживился мой сосед.

      – Нет, чистого спирта у меня нет, но есть настойки…

      – Подойдет.

      Так ничего и не понявший кучер топтался у открытой дверцы, и я попросил его отойти и не загораживать свет: в вечерних сумерках его было немного.

      – Сана, милая, вы же не станете… – округлила глаза старуха.

      – Да, Сана, не стоит. Я сам.

      Девица обиженно фыркнула, открыла сумку и подала мне несколько салфеток.

      – Зажмете рану.

      Приготовила узкую бутылочку с плескавшейся внутри коричневатой жидкостью.

      – Я сам, Унго, – перебил я хотевшего что-то сказать тайлубийца.

      Закусил воротник и резко выдернул нож. Ногу прожгло болью до кости, а штанина тут же сделалась влажной от крови. По совету целительницы я прижал к ране салфетки.

      Организм метаморфа в несколько раз быстрее человеческого восстанавливается после подобных повреждений, и меньше чем через минуту я перестал ощущать пульсацию текущей крови. Осталось продезинфицировать рану и наложить повязку: пока поверх одежды, а после она уже не понадобится.

      Я взял из рук девушки бутылочку и тут же выплеснул жидкость на рану…

      О-у! Глаза полезли на лоб, а в дилижансе запахло маринованным мясом.

      – Ой! – испуганно прикрыла ладошкой рот рыжая. – Кажется, это не настойка…

      – А что? – выдавил я.

      – Уксус.