Те, которые. Андрей Жвалевский

оставил Наташу, следящую за приборами. Пришлось говорить намеками.

      – Помнишь, – сказал я очень убедительно, – ты пересказывал мне фантастический роман? Там еще один человек получал шанс прожить свою жизнь заново.

      – Помню, – медленно ответил Меценат.

      – Мне это напомнило, – продолжил я, – другой роман. Там душа человека… Нет, лучше так: личность человека перепрыгивала из одного тела в другое. Все думали, что она умирает, а она на самом деле просто путешествовала.

      Я замолчал, ожидая реакции. Дождался реплики Наташки.

      – Ой, извините, я, наверное, это читала. Это «Кочующий мозг», да? Про реинкарнацию? Такой бестселлер?

      – Нет, – немного раздраженно ответил я. – Мозги не кочуют. И я говорю об очень редкой книге. Возможно, она существует в единственном экземпляре.

      – Хм, – наконец отозвался Меценат, – интересный роман… А я вот буквально сейчас читаю рассказ. В нем один человек, умирая, придумал сказку для родных и близких, будто он не умирает, а переселяется в другое тело. Знаешь, как называется рассказ? «Не дурите мне голову».

      Я вздохнул. Ну почему никто не верит, когда говоришь чистую правду? Я ведь ему поверил! Хотя откуда я знаю – правду он мне рассказал или…

      – Слушай, – сказал я, будто что-то вспомнив, – а тот твой роман про повторную жизнь, он ведь тоже называется как-то похоже? «Брехня» или «Я это выдумал», кажется?

      – Он называется «Чистая правда», – возразил Меценат.

      Мы помолчали. Наташка больше не осмеливалась встревать в разговор.

      – Ладно, – примирительно сказал Меценат, – может, тебе надо чего-нибудь?

      Я вдруг понял, что вижу его… то есть слышу его в последний раз в жизни. И мне очень захотелось его увидеть.

      – А можно, – я говорил быстро, чтобы не успеть застесняться, – я тебя потрогаю?

      – Хм… в смысле?

      – Лицо! Только лицо!

      – Ну… хорошо.

      Я протянул руки туда, откуда шел голос. Меценат, наверное, немного нагнулся, чтобы мне помочь, потому что я вдруг ощутил его лицо обеими ладонями сразу. Провел пальцами вверх, пока не оказался на лбу.

      Все эти месяцы я старался сохранить чувствительность подушечек, иначе не смог бы мастерить свои картины. Специальной губкой промывал их и даже чуть-чуть зачищал. Так что теперь они больше походили на усики муравья, которыми он ощупывает все, что попадается на пути.

      Лоб у Мецената оказался высоким и гладким. Немного жирный, но не слишком. Вряд ли он блестит. Морщин пока нет – только заготовки под них, тоненькие горизонтальные канавки. Волосы начинаются довольно высоко. Я не удержался и пощупал меценатову макушку.

      – Нет лысины, – усмехнулся он, – не волнуйся.

      – А у тебя какого цвета волосы?

      – Русые. Седины почти нет.

      Я вернулся к лицу. У основания носа нащупал характерную ложбинку.

      – Ты что, очки носишь?

      – С детства. Врожденная дальнозоркость.