Весеннее пробуждение. Т. Дж. Браун

Виктория почувствовала себя гораздо свободнее.

      – А ты почему не хочешь замуж? – спросила она в коридоре, со стен которого неодобрительно смотрели портреты предков.

      Кузина небрежно помахала рукой:

      – Долгая история, куколка. Напомни о ней, когда поседеем и состаримся. Просто знай, что я на твоей стороне.

      Девушки со смехом вошли в гостиную на первом этаже. Притихший комитет благочинно прохаживался в окружении своих богатых родственников, которые зорко следили за молодыми людьми. Большинство членов этого необычного маленького клуба были наследниками неплохого состояния, но, поскольку всем им было еще далеко до тридцати лет, приходилось зависеть от доброй воли родителей и выдаваемого годового пансиона. Предоставленная самой себе, молодежь вела себя шумно и вызывающе, но в присутствии старших блюла приличия.

      При виде девушек Эдвард поднял бокал в шутливом приветствии. Виктория хорошо к нему относилась. Молодой человек обладал приятной внешностью, умом и, что самое главное, выбрал себе другой предмет для обожания. В компании Эдварда она чувствовала себя легко и непринужденно, не то что с Китом. Тот каждый день становился все загадочнее.

      – Добрый вечер, дядя. Добрый вечер, тетя. Выглядите сегодня потрясающе.

      Как всегда, Виктория с трудом подавила желание присесть перед графиней Саммерсет в реверансе, как на приеме у королевы. От сдерживаемого усилия приветствие вышло неприлично живым, чего девушка никогда не позволила бы себе в присутствии любой другой высокопоставленной дамы. Она с детства побаивалась тетю Шарлотту, а младшей сестре Бакстон не нравилось, когда кто-то внушал ей страх. Хотя Виктория прекрасно понимала, что не стоит лишний раз злить графиню, она ничего не могла поделать с прорывающейся в каждом разговоре дерзостью.

      Тетя подставила щеку, и девушка послушно наградила ее поцелуем.

      – Значит, вот как ты разговаривала с надзирательницей, дорогуша? – шепотом поинтересовалась графиня, когда племянница наклонилась поближе.

      Виктория на миг замерла, но тут же справилась с собой и ответила:

      – Нет, тетушка, так я обращаюсь только к вам.

      Девушка выпрямилась, и леди Шарлотта одарила ее очаровательной улыбкой. Те, кто плохо знал величественную даму, сочли бы эту улыбку искренней. Но близкие были прекрасно осведомлены, что на это могут претендовать лишь муж и сын графини.

      – Как мне повезло, – протянула тетя Шарлотта, в глазах которой плескался смех.

      Виктория смешалась, торопливо коснулась губами дядиной щеки и отошла к камину, где уже сгрудилась большая часть комитета.

      – А где Ровена? – Виктория огляделась в поисках сестры.

      – У нее разболелась голова, – ответил Себастьян. – Она решила остаться у себя.

      – Если бы я выпила пять бокалов шампанского, а потом принялась бегать по жаре как безумная, у меня бы тоже болела голова, – ухмыльнулась Аннализа.

      Младшая барышня Бакстон нахмурилась. У Ровены имелись веские причины топить горе в вине.

      – Что ж, рад за нее, –